Белый верх – темный низ

Последний раз я болела у бабушки в возрасте шести лет, незадолго до Нового года.

Перед этим меня свозили на елку в Лужники. Там такое происходило! Там разбойники обманули Снегурочку, посадили ее на верблюда (настоящего) и повезли в пустыню Сахару – чтобы она растаяла. Но ее, конечно, спасли. Ради этого были задействованы все цирковые ресурсы: кувыркающиеся акробаты, летающие гимнасты, дрессированные собачки…

А после елки, уже у бабушки, у меня (как обычно) поднялась температура. В разгар эпидемии гриппа ничего сверхъестественного в этом не было. Но, может быть, бабушка тоже считала, что все «болезни – на нервной почве»? Может, она и научила этой истине маму? А может, бабушка просто решила меня развлечь. И рассказала мне – не про Хаврошечку, не про Красную Шапочку, не про Царевну-лягушку – она рассказала про Деда Мороза.

Что Деда Мороза – НЕТ!

То есть что значит «нет», он есть. Я же видела Деда Мороза на елке в Лужниках! Но на самом деле это артист в костюме Деда Мороза и загримированный: бороду он приклеивает, а щеки и нос красит красной помадой. Бабушка говорила со знанием дела. Когда-то она со своими учениками ставила разные «сценки» (сейчас бы сказали «мини-спектакли», а тогда говорили исключительно «сценки»). Бабушка изображала, как Дед Мороз красит нос, и хихикала. Я не помню, чтобы когда-нибудь бабушка смеялась. А тут она стала показывать, как нужно красить нос, – и развеселилась.

…Если бы у меня была волшебная палочка, и никто бы о ней не знал, и не успел бы отнять, и не потребовал бы публично потратить свои желания, то я могла бы превратиться в Снегурочку. В белой шубке, мягких сапожках, с длинными белыми косами. Длинные белые косы казались мне пределом мечтаний. Ради них я бы согласилась быть украденной и увезенной в Африку на верблюде. Потому что в реальности из того, что росло на моей голове, по убеждению мамы, не могла получиться убедительная коса. И уж тем более «русая». А «крысиные хвостики никому не нужны!» – мама безоговорочно отметала все компромиссы и вела меня в парикмахерскую стричься.

А тут выясняется, что существуют способы превозмочь естество!

На моем лице, очевидно, отпечаталось впечатление, которое произвел на меня бабушкин рассказ. Вполне возможно, что я сидела с раскрытым ртом, – потому что бабушка выглядела довольной.

Но и действительно: это вам не какие-то странноватые чудеса из неведомой крестьянской жизни, где кто-то лезет в коровье ухо. Это настоящая Октябрьская революция! Мне открылась другая реальность, с удивительными возможностями собственных превращений. Для того чтобы у тебя возникли белые косы, существует парик! А никто и не догадается. Все кругом будут думать, что это мои настоящие волосы. И я сама, видимо, буду так думать…

Вечером температура спала.

А на следующий день приехали мама с папой.

Первое, что я радостно им сообщила, это новость о том, что Дед Мороз на самом деле – переодетый актер, а нос у него накрашен.

У мамы сделалось испуганное лицо:

– Откуда ты знаешь, Мариночка?

Что касается папы… Папа был невысокого роста, худощавый и коренастый. На первый взгляд он был ниже многих своих собеседников. Но вопреки всем законам физики, вопреки всем представлениям советской материалистической науки папа обладал уникальной способностью буквально на глазах увеличиваться в размерах. В то время в Советском Союзе еще не показывали диснеевские мультфильмы и мало кто знал о теории «тела без органов». Но папе, когда он впадал в состояние праведного гнева, не требовались примеры для подражания. Вокруг него возникало вполне ощутимое облако, заряженное электричеством, и окружающие содрогались от зрелища трансформации. Из облака вылетела первая молния:

– Анна Михайловна! Отойдемте. Нам надо поговорить, – и папа оттеснил бабушку в угол комнаты.

Я прислушивалась с интересом: оказывается, бабушка лишила меня детства. Своим дурацким рассказом подорвала веру в Деда Мороза! А эта вера необходима маленькому ребенку.

Мама, присев на край кровати, жалостливо гладила меня по руке. Возможно, мне перепала часть жалости, причитавшейся бабушке.

И больше меня ночевать у бабушки не оставляли.

* * *

К Деду Морозу бабушка не испытывала никакого почтения. Он для нее стоял в одном ряду с Колобком и Буратино – персонажами детских спектаклей.

Ничто – никакие узы, никакая память о детстве – не связывали бабушку с Дедом Морозом. До революции елка была христианским праздником, и языческому персонажу рядом с ней не было места. Если ряженые приходили, то приходили на святки. И уж точно не к бабушке, родившейся в местечке. А после революции, в 1925 году, елку вообще запретили как атрибут религиозной пропаганды. Реанимировали праздник только в 1936-м, но на советский манер и без всякого Деда Мороза. Если он где и «появлялся», то совершенно случайно.