Бенериб – сладкая сердцем

Внешние стены «чертогов Радости» были выкрашены в обязательный белый цвет. Но это не касалось внутренних интерьеров дворцов и домов, отличавшихся богатством и роскошью.

Здания разделялись между собой садами и внутренними дворами, созданными для работы и отдыха людей, населяющих «чертоги Радости».

Через весь комплекс проходил искусственный канал, объединявший его с Нилом, а царские апартаменты выходили фасадом на небольшую гавань, охраняемую двумя Колоссами – каменными сфинксами.

После рождения наследника, Нармер пожаловал своей молодой жене отдельный дворец, принадлежавший когда-то Нейтхотеп, матери Хор-Аха и пустовавший до сего времени.

Дворец оказался очень красивым. Каждая комната в нем не походила на другую. Здесь даже был колонный зал, украшенный яркими фресками и красиво вырезанными деревянными колоннами, повторявшими форму лилии, а стены покрывала разноцветная плитка с рисунками виноградной лозы, цветов, птиц, рыб, и иероглифов со значением защиты, здоровья, удачи. Интерьер дворца наполняла прекрасная мебель и керамика.

– Фараон очень любит свою супругу! – не уставала повторять Нима. – Нубемхат хотела этот дворец, но Рег-Аа отдал его моей госпоже! – объясняла она свои слова.

Нима не была рабыней, она происходила из знатного рода, и роль этой женщины сводилась скорее к компаньонке супруги царя, нежели к обычной служанке. Она обладала многочисленными связями среди знати, чиновников и влиятельных людей столицы и всегда была осведомлена обо всем, что происходило в кулуарах царского Дома.

Поскольку финансы ее госпожи теперь позволяли, она развила в новом дворце бурную деятельность: поменяла часть мебели, наняла художников для реставрации и обновления фресок. Каждый день к ней приходили какие-то люди: купцы и ремесленники, предлагающие свой товар и услуги, с которыми Нима нещадно торговалась за каждый дебен серебра.

Ия, хоть и окруженная няньками и мамками, была занята новорожденным сыном и полностью положилась на свою служанку, отдав той заботу о благоустройстве дворца. Ее так же мало интересовали интриги и сплетни, которыми был полон царский Дом, и на слова Нимы о желаниях первой супруги фараона Нубемхат она практически не обращала внимания.

Девушку больше волновало, что Хор-Аха уехал за своей невестой. От мыслей об этом сердце ее наполнялось ревностью, но не той, что сжигает человека, разрушая его душу. Эта ревность была безысходная и тоскливая, от понимания невозможности быть рядом с любимым человеком.

Иногда, уединившись под сенью деревьев в саду, она плакала, терзая себя и проклиная тот день, когда решилась на древнее колдовство. Быть красивой и желанной для другого, а не для того, кто не покидал ее сердца и мыслей, казалось выше сил. Лишь маленький сын, и страх за его будущее, удерживал девушку от бездумных поступков.

И вот этот день настал. Царевич Хор-Аха вернулся.

Нармер встречал его и свою будущую невестку на высокой террасе, с видом на дворцовую гавань. Ия и Нубемхат также присутствовали на церемонии встречи. Обе восседали в золоченых креслах, стоящих по разные стороны от трона царя. Рядом, на руках чернокожей няньки-кормилицы, спал маленький наследник Нармера. Кроха уже получил имя – Джер, что означало «Хват». Даже сейчас, во сне, он сжимал своим крошечным кулачком палец кормилицы. Фараон любил повторять, что из него вырастет сильный правитель Египта.

Корабль величественно вошел в царскую гавань и пришвартовался у подножия каменной лестницы. Ловкие матросы побросали швартовые, а ждущие на берегу слуги приставили деревянный трап.

Первым показался царевич. Он поднял голову, и молодой царице показалось, что взгляд его синих глаз был обращен к ней. От волнения сердце забилось в груди, заглушив все остальные звуки вокруг.

Фараон поднял руку в приветственном жесте. Царевич ответил поклоном, потом развернулся к кораблю, в сторону сходней, по которым спускалась совсем юная девочка, еще почти дитя. Хор-Аха помог царевне Хенхап, поддержав ее под локоть.

Через минуту, невеста наследника уже стояла на земле, рядом с царевичем. Она казалась такой маленькая и хрупкая, что Ия вдруг поняла: ревность, истерзавшая ее душу исчезла. Как можно было ревновать к этому беззащитному созданию?

– Юная царевна – жрица Великого Ра, – произнес фараон, обращаясь к Ие, будто почувствовав ее мысли. – Думаю, вы с ней подружитесь. Будь к ней благосклонна. Она совсем дитя.

– Да, мой царь, – Ия кивнула головой, украшенной великолепной короной в виде серпа луны, усыпанной бриллиантами – подарком Нармера.

– На старшую супругу мы возлагаем воспитание царевны, – взор фараона обратился уже к Нубемхат. – До отъезда Хор-Аха в Керму, она должна знать все наши порядки.

– Возлюбленный мой супруг и брат понимает, что мои мысли всецело заняты строительством храма Великой Хатхор в Иунет, – Нубемхат явно дерзила, что не укрылось даже от чернокожей кормилицы. Ия видела, как нянька округлила в страхе глаза, ведь перечить фараону не смел никто.

Но царь, почему-то, отреагировал на дерзость супруги спокойно.