Бенериб – сладкая сердцем

Потом, все повторяется. Теперь, на месте Хор-Аха уже Ия. Она узнает свое новое, тронное имя – Бенер-Иб, и взгляд девушки украдкой падает на фараона. Но тот не дрогнет лицом, сидя с прямой спиной и расправленными плечами на престоле. В его руках священные атрибуты, дающие власть – жезл и плеть, а на голове двойная корона Египта. Он прекрасен.

***

– Нима, неужели это обязательно? – утомительная коронация оказалась лишь прелюдией к восшествию на престол нового фараона и его соправительницы. Их ожидала большая поездка по стране, с остановками во всех больших городах, а это значило, несколько месяцев почти каждодневных ритуалов и последующих за этим пиров.

Сначала им предстояло объехать весь юг, до самых порогов, потом вернуться в столицу, и продолжить свой путь уже вниз по течению, к границам Верхнего и Нижнего Египта, до крепости Инебу. Северяне тоже должны знать в лицо своих новых правителей.

– Таков порядок. Ты соправительница фараона, и должна его сопровождать везде и всюду, – у Нимы всегда находился ответ. Как любая египтянка, родившаяся в этом мире, она воспринимала порядки, как нечто само собой разумеющееся, не требующее объяснений, впитав все это еще с молоком матери.

– А если я не хочу? – Ия пребывала в минорном настроении, ставшем, в последнее время ее постоянным спутником. Весь смысл теперешней жизни превратился в один сплошной ритуал, в котором она чувствовала себя марионеткой.

– Зато, народ хочет, – безапелляционно ответила служанка. Девушке оставалось лишь вздохнуть и подчиниться.

Первая остановка состоялась в Абджу, где находился самый древний храм Имен-Ра, и самые древние статуи богов. Здесь церемония «царского воссияния» повторилась точь в точь. Жрецы сделали запись о «рождении бога Мина», нового покровителя города и подтвердили царственный титул и имя Бенер-Иб. Женщина стать фараоном не могла, ведь Гор, чьим воплощением на земле и являлся фараон, был мужчиной.

Потом, новый царь и царица, в сопровождении жрецов и членов царской семьи вышли к народу, толпящемуся на площади у храма. Люди кричали им пожелания здоровья и долгих лет жизни, бросали к ногам рис и пшено, на их лицах сияли улыбки.

Они ступали по широкому коридору, образованному из горожан, и стражников, сдерживаемых эту беснующуюся, от счастья видеть нового бога, толпу. Впереди бежали юные девушки, с распущенными волосами, и покрытыми венками ярких цветов, усыпая царственный путь лепестками роз. Следом шли музыканты с флейтами, а за ними танцовщицы. В одних лишь набедренных повязках. После них четверо жрецов несли статую бога Ра, установленную на носилках.

Вся эта процессия должна была обойти храм по кругу, завершив мистический ритуал появления нового бога на земле. Они не прошли еще и половины пути, как вдруг сбоку, от толпы метнулась фигура. Как она прорвалась через ряд плотной охраны, было непонятным, будто просто возникла здесь и сейчас из воздуха.

Ия шла слева от Хор-Аха, а чуть позади нее семенила маленькая Хенхап. Именно в ее сторону бросилась женщина, одетая в мешковатый полинялый и местами рваный балахон. В руках сумасшедшей блеснул кинжал.

А дальше произошло все мгновенно. Ия, ведомая инстинктом, закрыла собою Хенхап. Последнее, что она увидела, прежде чем острый кинжал вонзился в ее сердце, это расширенные от злобы глаза Мегары.

Глава 39

– К сожалению, точное произношение имени царицы вызывает споры среди египтологов, – голос экскурсовода отдавался эхом. В это время дня в музее было немноголюдно. – Относительно ее семейного положения также царит неопределенность, поскольку так и не было обнаружено никаких эпитетов или титулов с ее именем. В основном, ученые сходятся на мысли, что она приходилась супругой Хор-Аха, поскольку практически все найденные объекты происходят из захоронения этого царя. Но она не была матерью его наследника, Джера. Ею была Khenthap, – экскурсовод произнесла имя неизвестной царицы с ударением на второй слог, – еще одна жена Хор-Аха.

– Мама, а это что? – звонкий детский голос перебил сотрудницу музея, но смутил лишь на миг. Она тут же продолжила свою экскурсию, уводя нескольких посетителей дальше, в следующий зал музея.

Девочка лет шести, что задала вопрос, и ее мать остались у прямоугольной стеклянной витрины, наполненной разными предметами: каменными сосудами, ярлыками, испещренными египетскими письменами, фрагментами керамики, украшениями, предметами туалета.

То, на что показывал детский пальчик, представляло собой гребень, из слоновой кости, с вырезанными на нем, хорошо сохранившимися иероглифами. Девочка подняла, на почему-то молчавшую мать, взгляд голубых глаз и опять спросила:

– Мам, это расческа?

– Да, дочь, – наконец ответила женщина, и с любовью погладила ребенка по голове.

Любой, кто видел эту пару, никогда бы не стал сомневаться, что перед ними мать и дочь, насколько они были похожи. Светлая, но легко поддающаяся загару кожа, густая, волнистая, темно-русая шевелюра волос, голубые глаза.