Бенгардийская история

– Невозможно! – у отца прорезался голос, и верёвочки морщинок спутались у него на лбу, а под подбородком затряслась складка кожи. – Ни в одной книге ничего не сказано про башню!

– Но ты же про неё откуда-то знаешь, – спорил Ананд, оседая.

– Каждый взрослый бенгардиец знает о ней. Каждый взрослый, умный и рассудительный бенгардиец ни под каким предлогом не осмелится и близко к ней подойти, потому что помнит о…

– Помнит о чём? – шёпотом спросил Ананд, и под шерстью у него пробежали мурашки.

– Помнит о том, что живёт в башне… Зверь. Чудище, – поежился отец, а потом, расправив плечи кузнечика, строго проговорил: – Поэтому детям о ней не рассказывают. Не дай артифекс ещё проснётся любопытство и… Пообещай мне, что ты навсегда забудешь о башне! Впрочем, – Прабхакар заговорил спокойнее, – башню тщательно охраняют: через королевскую стражу и мышь не проскочит, не то что один маленький любопытный тигрёнок. А теперь скажи мне, кто тебе про неё рассказал?

– Алатар, – соврал Ананд, но в своём маленьком большом сердце он не желал подставлять своего принца и своего друга. Но на то Алатар и принц, что ему никто не указ. Кроме короля. Так оправдывался перед собой Ананд.

– Алатар, говоришь? – печально задумался отец. – Как же я сам не догадался: он же принц, и наверняка ему открыты все тайны Бенгардии… Не стоило Алатару рассказывать тебе о башне. Как и мне. Дай слово, что больше ни одна живая душа не узнает о звере.

– Даю тебе слово бенгардийца, отец, – сказал Ананд и, призадумавшись, добавил: – Но как мы, бенгардийцы, можем кого-то бояться? У нас же есть искра, и мы ходим в Зелёный коридор. Разве может быть что-то страшнее Зелёного коридора? Что же это за зверь такой, что его все боятся?

– Я не знаю, Ананд. Только король знает, что это за чудище. Но даже не вздумай подходить к королю с такими вопросами, иначе нас с тобой выдворят из Бенгардии! Помни, что ты дал слово. А слово бенгардийца нерушимо.

– Да, да, я помню… – вздохнул Ананд. Отец посмотрел на сына таким взглядом, будто что-то хотел сказать, но передумал, и вернулся к работе над доспехами.

«Я и не собираюсь лезть в логово к зверю, – рассуждал про себя Ананд. – Я лишь взгляну на него одним глазком».

И вот на Бенгардию опустилась ночь. Успокоительная прохлада со взбитыми в остывшем воздухе усыпляющими ароматами трав и цветов влилась в землю, умаянную за долгий день под солнцем умаянную горячкой. Мир потерял голос, лишь сверчки спешили, как секундные стрелки, да в своей кровати похрапывал Прабхакар. Постель Ананда пустовала.

У тигрёнка свихнулось сердце. Словно карликовые яблочки, поспевали у него над головой звёзды, и мерещилось, что встряхнёшь эти небесные сады, и звёзды градом посыпятся к твоим лапам. Ананд крался, пригнувшись и слившись с землёй, а песок застенчиво шуршал под его мякишами. С раскрытой от волнения пастью, как будто ему не хватало воздуха, он боязливо озирался по сторонам, изредка поглядывая в окна хижин, свет из которых словно бы вычерпали вёдрами.

Ананд чуть было не нарвался на патрулирующую ночные улицы королевскую стражу, и сердце его ушло в пятки, но он мигом сообразил, что нужно воспользоваться искрой, и стал невидим. Но быть в невидимости отнимает довольно сил, и вдобавок по всему телу пробегает то ощущение, какое бывает, когда беспокоишь свежую ранку. Маленький бенгардиец затаил дыхание. Стража вышла из-за угла и с ленивыми разговорами прошла в опасной близости от него.

К неприятному чувству пришлось вернуться, когда он увидел, сколько стражников стерегут дворец. Прошмыгнув мимо, Ананд подобрался к обрыву. И снова искра – перевернуть мир, обойтись в этот раз без полётов, взобраться по ровной, уже не отвесной стене. Главное – не терять сосредоточения, не то мир вернётся в прежнее положение, а ты покатишься в обрыв. Ананд долго брёл по шершавым базальтовым столбам, пока наконец не добрался до витражного окна, мозаика которого, утратив свой цвет, серела оттенком простуженного неба. Тигрёнок застыл в нерешительности.

«Что за зверь прячется там, за окном? – спрашивал он себя, и даже его внутренний голос дрожал. – Что я увижу, если загляну внутрь башни?»

Ананд, слушая, как колотится сердце, всё отговаривал себя от этой затеи, думал бросить всё и повернуть назад, домой, в тёплую постель, но тайна башни манила, притягивала его. Он всегда мечтал стать первооткрывателем, и сейчас он во что бы то ни стало хотел исполнить свою мечту.

Ананд осмотрел окно: оно было глухим. Чтобы не выдать себя, он, медленно вытягивая шею, заглянул в него и, как в пруду, увидел отражение тусклых крапинок звёзд и своё отражение, увидел себя, пугающе изменённого: чёрного, словно его замазали тушью. И больше ничего – никакого обещанного зверя, сплошной мрак, горечь разочарования и беззубая злоба. На мгновение он забылся, но этого мгновения хватило, чтобы мир вновь встал на своё место. Ананд почувствовал, что падает, и начал беспорядочно крутить и вертеть мир, пока не плюхнулся задом в окно и не разбил его.

Глава 6. Два золотых камушка