Беовульф

…Сразу по возвращении в посёлок преподобный отправился в Олений зал, переговорить с Вальхтеов. Вернулся в мужской дом недовольным и нахмурившимся, но о краткой беседе с конунгин вновь не обмолвился и словом. Почему Ремигий темнит и не желает делиться своими соображениями, Северин не понимал — следовало бы всё рассказать Хенгесту, оставшемуся в отсутствие военного вождя за старшего!

Ют и сам видел, что годи знает куда больше, чем все прочие, но навязываться и расспрашивать не стал — во-первых, это невежливо, во-вторых, ход мыслей жрецов обычному воину непостижим, их взгляд проникает за Стены Мира и зрит тайное, сокрытое от прочих людей. Это Хенгест знал по собственному опыту.

— …Вальхтеов предложила нам переночевать в Оленьем зале, — наконец соизволил высказаться Ремигий. Нибелунги хором охнули, кто одобрительно, кто изумлённо. У Гундамира с Алатеем загорелись глаза: может быть, сегодня предстоит настоящее дело! Вредный годи, однако, разочаровал. — Я взял на себя смелость отказаться.

— Почему? — наклонил голову Хенгест. — Разве ты военный вождь?

— Военный вождь у нас — Беовульф, — парировал Ремигий. — А я в вашей развесёлой компании — жрец, так уж получилось, не взыщите. Моё дело — давать разумные советы и предостерегать от поспешных и гибельных решений. Больше того, я настоял на том, чтобы госпожа ночевала в общинном доме, как и вчера. Запретил выставлять стражу в доме Хродгара, конунг останется там один, ему не привыкать. Унферт и остальные не стали перечить.

— Вальхтеов послушалась? — почти зачарованно спросил Гундамир. Да где такое видано, чтобы заезжий годи, поклоняющийся иным богам, командовал женой вождя и его ближними! Авторитет авторитетом, но так делать нельзя, это противно закону! — А что сказали Эремод и Гуннлаф?

— Ничего, — пожал плечами Ремигий. — Они сейчас придут к нам, нынче каждая пара рук и каждый меч на счету.

Северин тихонько вздохнул. Никто не спорит, жрецы данов были сильными мужчинами, умевшими обращаться с оружием, как и любой другой — человек болезненный или немощный никогда не станет годи. Но чем они могут помочь, как укротят монстра? Ещё со времён Корнелия Цельса известно: подобное лечится подобным, следовательно волшебную тварь можно поразить только волшебством, коим в Хеороте никто не владеет! Достаточно вспомнить недавний разговор с Ариовистом-вальхом и его сломанный клинок, выкованный иными, — только им удалось ранить Гренделя…

— Отбросим сомнения, — продолжал Ремигий. — Когда… и, конечно, если Грендель придёт, мы обязаны хотя бы рассмотреть его, понять, что оно такое. Незачем кидаться в безнадёжный бой, нам его не убить — только обороняемся! Приманкой послужат дружинные конунга, их приведут Хрокмунд и Хродульф, сегодня в мужском доме будет много людей…

— «Обороняться, приманка», — с примесью брезгливости проворчал ют. Хререк и остальные дружно закивали: то, что для римлянина было хитростью, варвару представлялось чем-то унизительным. Они привыкли встречать опасность лицом к лицу и никогда не отступать, угроза возможной гибели была для них несущественной — нет ничего радостнее и почётнее смерти в битве! — Мы будем сражаться наравне с данами!

— Конечно, — легко согласился епископ. — Будете сражаться, погибнете и уйдёте в Вальхаллу, не исполнив данного вам Предназначения и клятвы Народа Тумана. Как вас встретит Вотан в Асгарде? Даже в смерти должен быть смысл — вы поклялись избавлять мир от отродья Отца Лжи, а не бездумно сложить головы в сражении ради сражения…

— Разумно говоришь, годи, — помолчав, согласился Хенгест. — Совсем как Беовульф. Что надо делать?

— Ариарих и Витимер пускай охраняют вход со стороны оружейной. — Ремигий быстро оглядел длинный дом, его внимание привлекла широкая отдушина в крыше над открытым очагом. — Гундамир, Алатей и ты… Скильд… Вы моложе и шустрее — отправляйтесь наверх, забраться можно по столбу. Будете присматривать за тем, что происходит вокруг дома. Алатей, возьми лук, анты — хорошие лучники. Хререк, Хенгест, оставайтесь здесь; если чудовище ворвётся в дом, вы как самые опытные поможете данам… Где собака? Ага, вот она. Фенрира из дома не выпускать и беречь, пёс нам ещё очень пригодится!

— Ты раньше был воином, годи? — усмехнулся ют. — Приказываешь как настоящий вождь. В юности ты ходил в войске ромейского кесаря или его риксов?

— Я видел много сражений, — уклончиво ответил Ремигий. — Выйду подышу, пока совсем не стемнело…

Северин выскочил из дома вслед за дядюшкой, где они столкнулись с тремя десятками полностью вооружённых данов. Епископ молча указал Хрокмунду на вход.

— Что вы задумали, преподобный? — быстро спросил Северин. — Зачем это всё? Что вам сказала Вальхтеов? Вы же не надеетесь убить Гренделя?

— Слишком много вопросов и все как один глупые, — сказал Ремигий, глядя на золотую полоску отгорающего над морем заката. — Отвечу на третий, чтобы ещё больше тебя заинтриговать: Вальхтеов раскрыла мне тайну появления Гренделя. Тайну, свято оберегаемую и позорную.

— П-позорную? — заикнулся Северин.