Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря XV-XIX вв.

Те, кто не видел плывущую по морю галеру, особенно когда она за кем-то гонится или, наоборот, уходит от погони, не до конца могут понять тот шок, который подобное зрелище вызывает в сердцах, способных хотя бы на малейшее сопереживание. Взгляните на полуобнаженных, полуголодных, загоревших дочерна, тощих и жалких людей, прикованных цепями к доске, с которой они не поднимаются на протяжении многих месяцев (как правило, в течение полугода), подгоняемых даже сверх человеческих возможностей с помощью постоянных жестоких ударов по их обнаженной плоти, причем это жесточайшее из всех упражнений все время повторяется. И так продолжается на протяжении целого дня и всей ночи, что часто происходит во время напряженных погонь, один участник которых, подобно стервятнику, спешит за своей добычей почти так же ожесточенно, как и более слабый корабль, команда которого надеется сохранить свои жизни и имущество».

Иногда галерные рабы занимались этим ужасным делом на протяжении целых 20 лет, а порой – в течение всей своей несчастной жизни. Бедные создания были прикованы так близко друг к другу, сидя на узкой скамье, что не могли спать, вытянувшись в полный рост (резко очерченные границы были неотъемлемой чертой галер). Порой семь человек (на французских галерах это явление также было распространено еще в прошлом столетии) были вынуждены жить и спать в пространстве размером 10 на 4 фута. На каждом корабле плыло множество людей, на чьих лицах застыло выражение отчаяния. Между двумя рядами гребцов располагался мостик, где стояли два боцмана (comiti), вооруженные длинными плетьми, которые они с безжалостной жестокостью опускали на обнаженные спины гребцов. Фуртенбах, описывая двух боцманов, приводит исполненный мрачного юмора стих, живописуя, как каждый из них стоит:

Разодет – кружева и оборки, галунами увешан камзол;
Вышивка, бархат, подкладка – пышных перьев и тряпок
                                                                         охапка.
Сплошь косички и кудряшки – где б найти ему шляпу,
                                                                    милашке?[36]

Он также описывает, как они всегда готовы «бесстрастно пороть» команду своими длинными палками или

Хорошенько огреть гребцов обнаженную плоть
Длинным кнутом, что жжет, словно жало,
Когда звучит команда: «Вперед! огонь!», чтоб судно их
                                                                     аж дрожало,

чтобы послать турок на дно:

Когда Австрийский дон Хуан догнал их и ядрами
                                                                    нашпиговал,
Едва их только увидал, всех потопил и порубал,

и как наводящий ужас свист боцмана пронесся сквозь весь корабль:

И сквозь шорох и пот, сквозь грохот и треск им послышался
                                                                        жуткий свист,
Сквозь весь шум и гам, тычки по зубам,
                                                        пинки и визжащий хлыст,
Сквозь шум болтовни, и звуки шагов, и скрип колеса руля,
И скрежет цепей, позорных оков, что рабов приковали
                                                                             к скамьям…

К этому можно добавить приведенное капитаном Пантеро Пантерой описание поведения боцманов: «Ему следует проявлять мягкость по отношению к членам команды, помогать им, лелеять их, но без чрезмерной фамильярности; быть для них своего рода защитником, а в каком-то смысле и их отцом, помня, что, когда все сказано, это человеческая плоть, а человеческая плоть сопряжена с ужасными мучениями».

Не будем забывать, что данное описание галеры, этой ужасной могилы для живых, приведено на примере христианских кораблей. 150 лет назад подобные сцены можно было наблюдать на многих европейских судах. Алжирские пираты были такими же их врагами, как и они сами: с рабами, трудившимися на их галерах, обращались не хуже, чем по меньшей мере с работавшими на кораблях, принадлежавших Дориа или королю Франции. Представители обеих сторон ни во что не ставили людей, имевших высокий социальный статус и получивших прекрасное воспитание. Такой изысканно вежливый пират, как Драгут, должен был натягивать свою цепь и работать ненасытным веслом так же усердно, как и приговоренный выполнять тяжелую работу каторжник, а будущий великий магистр мальтийских рыцарей вполне мог занять место на скамейке для гребцов рядом с мерзавцем из Неаполя самого низкого происхождения.