Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря XV-XIX вв.

С пересказом нескольких других историй об успешных побегах можно ознакомиться в опубликованной тринитариями книге, повествующей об их путешествиях и переведенной Джозефом Морганом. Как минимум один отрывок из этого сочинения заслуживает того, чтобы быть процитированным:

«Значительное число представителей различных народов, в основном обитателей Мальорки, сговаривались ночью выплыть на гребной шлюпке [т. е. бригантине], заранее подготовленной к путешествию; всего их было около 70. Назначив место встречи, глухой ночью они спустились по сточной канаве в порт. Но собаки, водившиеся там в большом количестве, начали лаять на них; некоторых они убили с помощью дубинок и камней. Услышав этот шум, те, кто нес стражу как на берегу, так и на кораблях, со всей мочи стали кричать: „Христиане! Христиане!“ Затем они собрались и побежали в ту сторону, откуда раздавался шум. И 40 рабов, поднявшись на фрегат или гребную шлюпку и будучи сильнее, чем ее защитники, побросали всех их в море. Им надо было спешно убираться из порта. Озадачившись из-за швартовых множества кораблей, практически заполонивших собой воду, и так как они хотели двинуться самым коротким путем, они решили прыгнуть в воду, поднять лодку на плечи и пройти с ней вброд, добравшись таким образом до места, где уже не будет швартовых. Несмотря на попытки помешать реализации их плана, они сумели выйти в море и вскоре добрались до Мальорки. Услышав об этом, дей вскричал: „Полагаю, что эти христианские собаки придут однажды и повытаскивают нас из собственных домов!“»

Место выкупленных и сбежавших рабов быстро занимали новые пленники, причем число людей, томившихся в рабстве, не только не уменьшалось, но даже увеличивалось. В 1655 г. адмирал Блейк, пытавшийся прийти с тунисцами к соглашению, 3 апреля вошел в гавань Порто-Фарины, где стоял на якоре флот бея, состоявший из девяти судов и находившийся под защитой орудий крепостей и земляных укреплений, и, несмотря на шквальный огонь, сжег каждое судно. Затем, двинувшись к Алжиру, он увидел, что жители города пришли в такое оцепенение от ужаса, что адмирал сумел освободить всех британских рабов (англичан, шотландцев, ирландцев и жителей Нормандских островов) в обмен на пустяковую денежную сумму.

Тем не менее через четыре года граф Инчикуин, печально известный как Мурроу Сожжений за применявшийся им способ ведения войны[47], и его сын лорд О'Брайен попали в плен в районе реки Тахо, когда выполняли одно из заданий, связанных с дипломатической службой, которой роялисты нередко занимались, когда дома наступали трудные времена. В итоге граф провел в плену семь или восемь месяцев, а на его освобождение было потрачено 7500 крон. В следующем веке остатки храброго Иернского полка, возвращавшиеся из Италии, были окружены и потерпели поражение; вследствие чего из них выжило всего 80 человек, с которыми обращались крайне жестоко. Британские корабли нередко (однажды это был военный шлюп) привозили в бухту Алжира пленников под предлогом того, что с их документами что-то не в порядке, и численность рабов продолжала увеличиваться, несмотря на филантропические усилия некоторых богатых торговцев, таких как Уильям Боутелл, посвятивших себя благотворительности.

Очень часто случалось так, что пленники были сами виноваты в том, что оказались захвачены. Нередко они служили на судах страны, находившейся в тот момент в состоянии войны с Алжиром. Система охранных грамот для плававших по Средиземному морю позволяла использовать различные виды жульничества – корабли ходили под подложными флагами или, будучи в состоянии войны с Алжиром, покупали пропуска у его союзников. Алжирцы стеснялись заключать слишком много союзов, иначе не осталось бы ни одного народа, на корабли которого можно было бы охотиться, и во время заседания дивана разгорался жаркий спор о том, с какой нацией следует разорвать отношения, чтобы рабовладельцы не разорились из-за заключения мирных соглашений.

Именно тогда жадность вынудила дея принять от Швеции крупную взятку в обмен на защиту, и встревоженные пираты бросились во дворец, заявляя, что у Алжира и без того слишком много союзников: «И в океане, и в узком море мы находим совсем мало тех, кто не является французами, англичанами или голландцами; нам ничего не остается делать, кроме как продать свои корабли на дрова и вернуться к примитивному образу жизни с ездой на верблюдах или разорвать договор с одним из этих народов». Таким образом, всего лишь один или два народа, пользовавшиеся особым расположением алжирцев, могли плавать по Средиземному морю благодаря особым охранным грамотам. Все остальные купцы мечтали одолжить или купить это право у его счастливых обладателей.