Берег счастливых встреч

Флора вспомнила то, что она слышала об американцах: что они совершенно не церемонятся, задавая прямые вопросы.

– Значит, ты – та самая.

– Ой, я об этом ничего не знаю, – возразила Флора.

Но ее, конечно, втайне взволновали эти слова – в особенности притом, что она понемножку прихлебывала мартини, невероятно крепкий, но очень вкусный. Она посмотрела на длинные линии автомобильных огней внизу, на парк…

– Ты единственная, кого он привел познакомиться с нами, – сообщила Марша. – А мы его знаем с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет.

Флора продолжала смотреть вниз.

– И каким он был тогда?

Марша немного подумала:

– Умным. Печальным. Таким замкнутым, что его невозможно было заставить раскрыться. Не уверена, что нашлись бы еще такие же. И что кто-то сумеет заставить его… – Марша оставила висеть в воздухе незаданный вопрос.

– А что случилось… Джоэл мне рассказывал, что вырос под опекой. Но почему? Что произошло? Он никогда об этом не говорил, а мне казалось неправильным спрашивать.

– Я ведь не читала его опекунское дело, – пожала плечами Марша. – Так что я не знаю. Но скажу тебе вот что. Когда другим подопечным исполнялось восемнадцать, Марк официально спрашивал их, хотят ли они найти биологических родителей. – Она отпила немножко из своего бокала. – Но в случае Джоэла он этого вопроса не задал.

– И его так и не усыновили? Не нашлось семьи, которая захотела бы оставить его у себя?

– Система не всегда срабатывает, увы, – покачала головой Марша.

– А как насчет… у вас есть дети?

– Да, – кивнула Марша. – Конечно, мы могли бы усыновить Джоэла. Но в профессиональном смысле это было неприемлемо. И наши собственные тогда были слишком малы. Но мы… мы старались делать для него все, что могли.

– И он очень вам благодарен, – заметила Флора.

Марша чуть заметно скривилась:

– Я вовсе не хочу его благодарности. Мне бы понравилось, если бы он воспринимал нас как нечто само собой разумеющееся, не скрывал свои желания. Я бы предпочла, чтобы нам не пришлось просить его о встречах… – Она посмотрела на Флору. – Но тебе не следует расспрашивать меня. Ты ведь это понимаешь?

Флора кивнула.

– Такова любовь, – продолжила Марша. – Понимать кого-то и быть полностью понятым. Без посторонней помощи.

И Флора молчала, когда они снова вернулись в кухню, где Джоэл и Марк углубились в обсуждение сложностей возможной процедуры импичмента, и обе женщины интуитивно сразу поняли, что это их способ сказать, как они друг друга любят.

Вечер прошел чудесно, Марк и Марша рассказывали об ужасной поездке в Италию, – в программу тура, похоже, сознательно включили самые безумные отели. Еще говорили о том, что Марк отказался уйти на пенсию, подчеркнув, что половина тех людей, которых он знает, несчастны из-за того, что потеряли цель в жизни, к тому же он любил свое дело. Марша рассказывала о курсах интерьерного дизайна и о том, что их посещали какие-то несуразные женщины. Джоэл, как обычно, говорил мало, но смеялся вовремя, и никто из хозяев не сделал того, чего Флора боялась больше всего: не стал расспрашивать молодую пару об их планах на будущее или о том, куда они собираются.

В половине одиннадцатого Флора, потерявшаяся во временных поясах, невольно зевнула, и Марк тут же встал, чтобы проводить гостей. Джоэл сперва заглянул в ванную комнату, а потом они ушли и оба думали, что все прошло прекрасно, как и следовало ожидать. Флора заснула в машине, прислонившись к Джоэлу, но в ее ушах продолжали звучать слова Марши. И она, кивая в ответ, поклялась, что сделает это: поймет Джоэла до конца.

Глава 22

Флора старалась держаться беззаботно, но это было совершенно ей не по силам. Она сидела на огромной кровати, все еще глядя на потрясающий вид, и гадала, не устают ли от него люди, живущие здесь, а заодно думала, появились ли уже на свет ягнята у Пола Макбета, и надеялась, что не пропустит первые дни их появления на молодой травке. Флора уже с нетерпением ждала возвращения домой завтра. Ей хотелось, чтобы Джоэл полетел с ней. Она наблюдала за тем, как он развязывает галстук, и вдруг он показался ей таким одиноким в тусклом свете спальни, что она подошла к нему и обняла.

– Значит, они тебя знали еще ребенком, – проговорила она. – И каким ты был?

– Не знаю, – пожал плечами Джоэл. – В этом и проблема с психотерапевтами. Они никогда не представляют тебе годовой отчет.

– А тебе нравилось быть ребенком?

Джоэл напрягся.

– Не слишком, – ответил он.

И тут же быстро повернулся к Флоре, крепко прижал ее к себе и заглянул ей в глаза.

– Последняя ночь в Нью-Йорке, – сказал он. – Пусть она запомнится.

В воскресенье он проснулся рано, а Флора уже сидела рядом, обхватив руками колени, и наблюдала за ним. Она сказала ему, что приезжают дети Сайфа, и была вознаграждена его радостью при этой вести и тем, что он был озабочен их состоянием. Флора легла, плохо изображая небрежность.

– Значит, ты рос в основном в Нью-Йорке?

Джоэл посмотрел на нее:

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно, – ответила Флора. – Наверное, это нормально – хотеть знать?

– Ну да, – пожал плечами Джоэл. – Тут и там.

– Это ты уже говорил.