Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая

Подвешенное на кручёных верёвках худое тело больше походило на труп, но царевич чувствовал жизнь в нём – пока ещё не померкнувшее свечение. Вот только жизни этой оставалось всё меньше – смертные не могли вынести жаркого дыхания пустыни. Не медля, Хэфер высвободил тело, взвалил его на плечо и поспешил прочь, на ходу усмиряя огонь, покупая себе и пленнику поместья ещё немного времени. Потом пришлось перейти на бег, пригибаться и уворачиваться от обломков рушившихся перекрытий. Но верный огненный зверь нёсся перед ним, указывая путь к выходу.

А когда Хэфер покинул дом, унося свою едва живую ношу, пламя взревело, освобождаясь, более не ограниченное ничем, кроме осыпа́вшихся стен. Оно пожрало поместье вместе с останками старой хозяйки… и опало, впиталось в землю, точно вода, оставляя после себя чёрное пепелище среди почти нетронутых, едва опалённых деревьев.

Не останавливаясь, Хэфер шёл через сад и пальмовую рощу к реке той же тайной тропой, которой и добрался сюда. Там его ждала лодка. Хотелось немедленно скинуть доспех, погрузиться в воду, смыть с себя эту ночь.

Лишь здесь, у реки, царевич опустил тело на землю, чтобы осмотреть. Бесшумно появился воин-Ануират, ни о чём не спрашивая, просто обозначая своё присутствие… и стараясь держаться подальше от своего господина.

Из облачения на пленнике Хекетджит были только короткая схенти и повязки – притом из дорогого, тонко выделанного льна. Волосы, прежде, согласно традициям его народа, длинные, теперь были сбриты. Раны, ни одна из которых не была смертельной, и ожоги – тщательно обработаны. Его жизнь явно старались бережно поддерживать, растягивая страдание. Он был истощён болью, но не голодом, а сейчас к тому же надышался дыма.

При взгляде на одну из его ран Хэфер оскалился и покачал головой. Это увечье ни один целитель не излечит. Взгляд царевича упал на недавно перевязанные раны на бёдрах, уходившие к их внутренним сторонам. Сейчас было не до правил приличий – царевич поспешно размотал схенти бывшего пленника и вздохнул с облегчением, убеждаясь, что Хекетджит не успела оскопить его. Да и глаза под плотно сомкнутыми веками, к счастью, оставались целы. Повезло ему, что сами Боги вели Хэфера и царевич успел прийти за ним вовремя.

– Прости, мой господин, но зачем тебе этот эльф? – подал голос Ануират. – Нам ведь некуда деть его. Да и недолго ему осталось…

– В лодку, – отрезал Хэфер.

Псоглавый воин не решился возражать – помог царевичу перенести эльфа и всё принюхивался, насколько позволял шлем. Не иначе пытался учуять, сколько ещё оставалось её, той жизни…

Эльфы не были для Хэфера на одно лицо. А это лицо, пусть даже искажённое страданием, он хорошо помнил.

Пленником Хекетджит был Эрдан Тиири, пропавший младший принц Данваэннона.

Глава 36

Речным водам, пусть даже освящённым Разливом, было не под силу смыть всё. И прохлада ночи не могла унять пламя, напитанное долгожданным справедливым возмездием. Эту ярость он сохранил для других – для тех, чьи имена теперь знал, и для тех, чьи имена ещё узнает. Очищающий огонь… Но что останется после от него самого? Теперь Хэфер знал: чем больше он использовал эту часть своей Силы, тем труднее было возвращаться… труднее было помнить, к чему возвращаться. Ярость была полной и всепоглощающей, и царевич долго держал её в узде. Теперь же, когда он сам давал ей волю, – она не желала возвращаться в очерченные им границы и, казалось, постепенно поглощала его прежнего.

«То, что я могу помочь тебе исполнить, будет тебе не по сердцу… Если справишься ты с Даром моим – получай его, Хэфер Эмхет, сын моего врага, друг мой…»

Хэфер посмотрел на своё зыбкое отражение в тёмной воде. Предрассветные сумерки искажали черты, и казалось, его лицо и правда менялось, как менялась суть.

Нельзя забывать, кто он.

«Я сумею укротить свою ярость и гордыню… Даруй мне искру Твоей карающей мощи, Великий и Ужасающий, Тот, Кто сражает врагов бытия, и я распоряжусь ею мудро…»

Но ведь он едва знал, как правильно управлять этим Даром. То, что он умел как жрец Ваэссира и наследник трона, безусловно помогало, но дальше пути управления этими столь разными энергиями расходились. Он вступил на путь, познавать который приходилось одному. Некому было научить: разве что обратиться к далёкой памяти ушедших, как собирался? Таэху ведали многое, но они не были жрецами Владыки Первородного Пламени. Перкау передал ему, что успел, но времени было слишком мало, да и Сила Хэфера многократно превосходила то, что бальзамировщику доводилось видеть прежде.