Я только что получил твое письмо,
– писал Джиги, – и совершенно излишне говорить, какое оно произвело на меня действие, хотя я и был отчасти готов к такому развитию событий.Не суди меня строго, но я рад, что не оказался в самом средоточии горя, – и дело не в эгоизме, а в том, что мне всегда не хватало душевной отваги. У меня постоянно теплилась слабая надежда – так человек цепляется за соломинку, – что солнечная погода и твой заботливый уход вернут папе силы, даже если он и не поправится полностью. Я немедленно написал в монастырь, к настоятельнице, попросив сообщить о случившемся тетушке, сразу или осторожно, с подготовкой, – на ее усмотрение. Каковы твои планы, дорогой Кики? Я очень горюю и одновременно страшно рад, что скоро увижу вас вновь. Разумеется, главная наша забота сейчас – это будущее Изабеллы, хотя, полагаю, пока еще рано его обсуждать. Вряд ли мама захочет остаться в Лондоне, полном мрачных воспоминаний. Может, Версаль? Мама с Изабеллой прекрасно проживут здесь на ее ренту, а ты поедешь в Париж и сможешь там себя обеспечить.
Что касается меня – ни о чем не волнуйся. Нынче здесь, завтра там – такова солдатская жизнь. Не исключено, что меня отправят в Африку. Поскольку здесь я только и делаю, что множу свои долги, пожалуй, оно и к лучшему. Только не говори об этом маме – да и вообще, мы в любом случае повидаемся до моего отъезда. Если мама с Изабеллой все же поселятся в Версале, надеюсь, они будут жить на собственной квартире, а не у тетушки. Мне кажется, вместе они не уживутся, да и в любом случае не хочется, чтобы Изабелла попала в руки этим святым сестрам-иезуиткам. Если бы тетушка прожила здесь, в Шалони, еще месяц, она бы окончательно свела меня с ума, и хотя я крайне признателен ей за все, что она для меня сделала, долго терпеть эту лицемерную набожность просто невозможно.
Ну а ты, старина, – как ты собираешься собственными силами выживать в Париже? Уверен, что у тебя это получится, но как именно? Если хочешь зарабатывать продажей картин, нужно ведь, насколько мне известно, начинать определенным образом – писать маслом портреты или, скажем, рисовать миниатюры?
Кстати, тетушке в Версале всегда готовы давать кредит сколько угодно: ее тут прекрасно знают, вот только (это между нами) в будущем она, видимо, будет куда прижимистее, потому что все, что она делала для нас раньше, – уверяю тебя, буквально все, – делалось ради бедного нашего папы.
Мама сможет снять неплохую меблированную квартирку за четыре-пять сотен франков, с садиком для Изабеллы; жизнь здесь недорогая, однако, как бы все ни устроилось, умоляю тебя, проследи, чтобы они жили отдельно от тетушки. Я часто слышу, как тетушка судачит с матерью настоятельницей, и, хотя у меня нет никакого права на собственное мнение, мне невыносима мысль, что Изабелла станет католичкой и сделается похожей на святых сестер. Впрочем, я убежден: ты все устроишь так, как надо. Бедняга, какая на тебе лежит ответственность! Заботиться о матери и сестре – дай тебе Бог мужества это осилить! Я всегда считал, что ты лучше и умнее всех известных мне людей.
Эжен
