Берегите бороду

Стив стоял у ворот, вглядывался в наступающую ночь и пытался понять, что же ему так не нравится в этой ночи. Смерч меланхолично жевал пучок чахлой травы, задумавшись о чем-то своем. Монотонно пели цикады. Было слышно, как где-то в конце улочки из окон льют воду прямо на мостовую. Ленивая ночная истома наполняла Бристоль, и все-таки что-то мешало Стиву расслабиться, какая-то досадная мелочь, — так раздражает заноза, засевшая в пальце, или шепот, когда нельзя разобрать слов, и поневоле прислушиваешься, пытаясь различить смысл сказанного. Примерно так Стив чувствовал в пещерах рождение трещин, но здесь был город, в котором все вывернуто наизнанку, и поди разберись… Пару раз дварфу казалось, что кто-то пристально смотрит на него из переулка, и он изо всех сил вглядывался в темноту, но даже его привычные к постоянному мраку глаза не смогли ничего различить в густой тени домов. Потом ощущение прицельного взгляда исчезло, но тревога не проходила. Стив разозлился. Он в сотый раз спросил себя, какого Мораддина ввязался в эту идиотскую историю, и в сотый раз не нашел ответа. Все население Бристоля, по мнению дварфа, дружно играло в бирюльки, походя любя, убивая и рождая на свет себе подобных, и каким-то непостижимым образом и его, нормального рассудительного дварфа, затянуло в этот хоровод. Самое противное, что в этом хороводе приходилось быть абсолютно серьезным, иначе — Стив это чувствовал всем своим горным естеством — можно не дожить до рассвета.

Появление Иефы и Зулина не прибавило дварфу радости: оба были взвинчены до предела, а Иефа вдобавок имела слегка потрепанный вид, но зыркала так, что Стив не рискнул поинтересоваться, что произошло.

— Я надеюсь, теперь, когда окончательно стемнело и проводник наверняка давным-давно в городе, мы можем вернуться в трактир? — крайне раздраженно поинтересовался Зулин.

— У меня уже не впервые возникает такое чувство, — доверительно сообщила Иефа Смерчу, — что мы не окончательно определились с выбором командира. Не знаю, как вы, ребята, а я возвращаюсь в «Пятирогую луну». Здесь нам делать больше нечего. По крайней мере, сегодня.

— Мда… — сказал Стив, отметив про себя, что в темноте злая Иефа смахивает на кошку. — Ну что — пошли, что ли?

Он взял под узцы придремавшего пони и потопал вперед, не оглядываясь и не дожидаясь своих спутников. Впрочем, это и не понадобилось.

— Скажи, Стив, — Иефа поравнялась с дварфом и приноровилась к его шагу. — А о чем ты с кузнецом говорил?

— Кстати, Иефа, хочу задать тебе тот же вопрос, — пробурчал Зулин, не дав дварфу даже рта расткрыть. — Я вообще считаю, что пора, наконец, как-то упорядочить информацию, полученную за день. Также я убежден, что если так будет продолжаться дальше, то никакого толку из нашей команды не выйдет. Поэтому давайте договоримся сразу: руковожу операцией я, и правила тоже буду устанавливать я. Возражения есть? Нет. Отлично. Замечания? Еще лучше. А вот у меня есть одно замечание, очень существенное замечание — дорогая Иефа, скажи, пожалуйста, что входит в твои обязанности?

— Сбор информации, господин начальник! — Стив мог бы поклясться, что глаза Иефы опасно блеснули в темноте.

— Не ерничай, будь добра. В таком случае, я не нахожу объяснения твоему поступку.

— Да?

— Да! Ни объяснения, ни оправдания! — Зулин ожесточенно пнул неосторожную крысу, перебегавшую улицу. — Ты просто развернулась и ушла! В итоге — информации кот наплакал, зато я стал специалистом по геральдике и комплиментам! Этот сопливый рыцарь проел мне плешь ахами и вздохами, восхваляя твою несравненную красоту! Совершенно неудивительно, что Таша так нервно отнеслась к твоему появлению. Но только хочу заметить тебе, дорогая Иефа, что ты принесла бы гораздо большую пользу нашему предприятию, если бы держала свои эмоции при себе и в нужный момент думала о деле, а не о своем ущемленном самолюбии.

— Значит, Ташу ты понимаешь?

— Да, Ташу я понимаю!

— А кто такая Таша? — встрял Стив.

— Да так, — Иефа криво усмехнулась. — Одна милая дроу, которая очень не любит бардов и которая чуть не свернула мне шею, пока Зулин выслушивал ахи и вздохи. Очень милая особа.

— Дроу?! — от возмущения Стив остановился и схватился за топор.

— Ну да, дроу. Да не возмущайся ты так, Стив, она не сделала ничего такого, на что я могла бы обидеться. Она всего лишь назвала меня полукровкой, а это, насколько я помню, и для вас с Зулином плевое дело. Подумаешь… Потом, уже без свидетелей, она дала мне понять, что я шлюха, но это тоже сущие пустяки! Я ведь публичная личность, так что у нее были все основания. Короче, имела полное право. А вот я повела себя исключительно некорректно, обиделась почему-то… Мне очень стыдно, Зулин, прости. В следующий раз, когда меня будут поливать дерьмом, я улыбнусь и поддержу беседу, обещаю.

— Я ведь, кажется, попросил тебя не ерничать!

— Разве?

— Иефа!