Берестяная грамота

Выспался после боя Серёга, сел у стола протереть свой автомат и подумал: «Вот бы Колян сейчас пришёл. В два счёта научил бы его разобрать затвор, может быть, и стрельнуть разочек дал».

И тут Серёга впервые понял: не увидит он больше Коляна, долго-долго не увидит. И почувствовал себя так, будто потерял что-то очень важное.

А настоящий друг — это в жизни действительно самое важное. А были они вправду друзья. Серёга пытался его учить, а сам от Кольки многое перенимал. Книжек сколько из-за Коляна прочёл, сколько узнал от него разных историй!..

Только собрался сказать Коляну: «Настоящий ты парень, хотя и тихий с виду», да сдержался почему-то. Теперь таких слов никому не скажешь. Вот если Мишке… Мишка парень ничего: прямой и смелый.

Так или несколько иначе рассуждал Серёга, Капустка и правда стал Серёгиным другом. Без друзей ведь нельзя!..

— Слышите? Летят! — предупредил Серёга. — Теперь смотреть в оба!

Все трое вскочили на ноги. Обдавая тяжёлым машинным грохотом, над самыми верхушками сосен пронёсся один, потом второй самолёт. И тут же раскрылись и заколыхались, как на волнах, белые зонты.

— Левее, левее давай! — скомандовал Серёга, и ребята, не спуская глаз с плывущих белых куполов, заспешили им навстречу.

Партизаны бежали со всех сторон. И каждая труппа людей — к парашюту, который они первыми углядели.

Кому-то уже повезло. Мимо пронесли длинный тяжёлый мешок и ослепительно белое полотнище купола.

Серёжка ринулся через кусты. Здесь! Где-то здесь плюхнулся замеченный ими парашют. И точно — висит на сосне.

— Я мигом! — сбросил сапоги Капустка и, поплевав на ладони, попросил подсадить.

Сосна гладкая, как мачта. Ни одного сучка. Мишкины ноги вот-вот соскользнут. Капустка напрягся, вытянул руку, в которой зажат нож, и полоснул им по верёвке. Раз, ещё раз!.. Верёвка лопнула, и мешок тяжело плюхнулся на землю. А вместе с ним и Мишка.

— Больно? — бросилась к нему Зина.

Капустка ничего не ответил и вскочил.

— Серёга, Зишка! Смотрите-ка, что рядом с мешком! — И протянул целую горсть стреляных гильз. — Новенькие, от ППШ.

На какое-то мгновение забыв о мешке, ребята стали обшаривать землю. Серёга включил карманный фонарь, и в его круглом жёлтом пятне все трое увидели, кроме гильз, окровавленные куски бинта и ваты.

— А вот ещё! — Зинка подняла полоску берестяной коры. — Мальчики! Знаки какие-то: «7-9-11-9…»

— Здесь совсем недавно был бой, — заявил Мишка. — Это точно. Бинт свежий. Но кто дрался с фрицами?

Серёжка не отрывал глаз от берёсты.

«Это же шифр! Настоящий секретный шифр. Таким пользуются радисты», — пришло ему в голову.

— Немцы напали на партизан, а у партизан была с собой рация! Видите, они потеряли шифр, — высказал свою мысль Серёга.

— Точно, — поддержала его Зинка. — Давайте немедленно передадим его в партизанский штаб. Это же здорово — шифр не попал к фашистам!

Серёга задумался, огляделся.

— А вдруг тут другое скрывается? — неожиданно сказал он. — Вдруг этот шифр кто-то по заданию немцев украл у наших радистов? Его хотели задержать партизаны, но он скрылся. А шифр — вот он. Может такое случиться?

— Нечего сейчас сочинять, — предложила Зина. — Передадим берёсту куда нужно, а там разберутся.

— Нет уж! — Серёга выхватил находку у Зинки и спрятал её в карман. — Пока не откроем тайну, никому не скажем.

— Серый, — выпятил грудь Капустка, — помни: шифр и вообще это место я первый нашёл. Будешь кому докладывать, так и скажи.

— «Я нашёл, я первый»! — передразнил Капустку Серёга. — Самое главное сейчас выяснить, не кто нашёл, а кто потерял! И ещё — разгадать, о чём в этой шифровке говорится… Понял? То-то… Поэтому — никому ни слова! Сам этим займусь… Ну-ка, потащили мешок!..

ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

Едва самолёт коснулся колёсами земли, Колька неожиданно для себя ясно почувствовал: всё теперь пойдёт для него по-другому. Будто кто-то взял и подарил ему новую жизнь.

В воздухе, в тесной кабине, он сжался в комок и думал только о том, чтобы ни снаряд, ни пуля не оборвали их путь. Где они сядут, что будет потом — эти мысли не приходили в голову. Надо было вырваться из огненного пламени, которое неслось за самолётом от самого Дедкова.

И лишь коснулись колёса травяного покрова аэродрома, попали Михаил Алексеевич и Коля в объятия красноармейцев и стало ясно: живы! И теперь-то им ничего не грозит!

Колька не заметил, как уписал целую миску каши с мясом, выпил залпом две кружки сладкого компота. Сколько месяцев не ел он такой вкусной еды! А повар ещё предлагает. Покраснел Колян и снова подставил кружку под черпак.

Утром завтрак, потом обед… И на дорожку, когда они сели в кузов грузовика, отъезжавшего к Москве, их снабдили сладким сгущённым молоком, колбасой, сухарями…

Чем дальше они отъезжали от фронта, тем больше видел Колька непривычного. Проехали Юхнов, Медынь, Малоярославец… От городов остались одни печные трубы, осевшие стены зданий. По этой дороге прошлой осенью рвались фашисты к Москве. Но пришлось им убегать назад, и тогда в дикой злобе они начали жечь города.

Теперь наши воинские части двигались на запад, чтобы гнать и гнать фашистов дальше.