Бес

- Ну! Теперь-то все собрались? - сварливо спросил сморщенный старикашка ростом мне по-пояс. Был он весь серый, с громадными заострёнными ушами, крючковатым носом и острым, загибающимся кверху подбородком. Засаленная шляпа постоянно сползала ему на глаза, и он поправлял её щелчком до отвращения желтого ногтя большого пальца.

Да и весь он был какой-то засаленный, - я старался не смотреть на старичка слишком пристально, но мне было до смерти любопытно. - Видавший виды лапсердак, скользкие серые пейсы, в уголках глаз скопился гной, в уголках рта - подсохшая слюна...

- А ты куда-то торопишься, Гобсек? - спросил другой. Полная противоположность старикашки. Высокий, с зачёсанными ото лба волосами. Холёные щёки прикрывает холёная борода, в которой угадываются чувственные алые губы. На чёрном кашемировом пальто блестят серебряные капли влаги.

- Время - деньги, Велимир, - не остался в долгу старикашка. - Никто не заплатит мне за простой.

- Мне кажется, раз все в сборе, пора начинать, - это сказала женщина в чёрном, до земли, норковом манто. Низко надвинутая шляпа частично скрывала лицо, и я видел лишь тонкие, накрашенные алой помадой губы и острый белый подбородок. Зонт над её головой держал громила в чёрном плаще.

Голос женщины был властным, чувствовалось, что она привыкла отдавать приказы - и не привыкла к тому, что их оспаривают.

Впрочем, никто этого делать и не стал.

Детина, что держал над ней зонт, подал знак кому-то рядом с машинами, и багажная дверь лимузина поехала вверх. В кузове обнаружился гроб.

Четверо подручных в комбинезонах вытащили его под дождь, и подняв на плечи, медленно пошли к воротам кладбища.

Процессия с зонтиками потянулась следом.

Алекс завёл негромкую беседу с женщиной в шляпе, коротышка и гигант шли за ними, являя собой комическую парочку - они негромко, но бурно о чём-то спорили, иногда взмахивая руками.

Ко мне пристроился Тарас. У нас с ним зонтов не было, но я уже давно понял: для стригоев природные катаклизмы - весьма условные понятия. Можно приказать своему телу не чувствовать холод или жар. Можно не спать. Не насыщаться - сложнее, но и это преодолимо. Вот и сейчас дождь нам не мешал, а скорее, помогал - чуть отстав, можно было вести вполне нормальную беседу.

- Гобсек владеет всеми базарами, рынками, ларьками и простыми лоточниками, - тихо говорил древний стригой. - Его личное состояние насчитывает пятьдесят миллиардов, но старик упорно живёт в однушке в Колпино. Ест только самую дешевую овсяную кашу. Варит её собственноручно, раз в неделю. Зимой хранит в кастрюле на балконе, и разогревает на батарее парового отопления.

- А тот, кого старик назвал Велимиром?

- Господин Хлебников - полная противоположность, - улыбнулся Тарас. - Он осуществляет торговые связи с фермерскими хозяйствами по всей России. Натуральные продукты, без ГМО, без консервантов и красителей... Точки здорового питания: вручную выпеченный хлеб, свежая зелень, натуральные овощи. Самое смешное: его желудок атрофировался несколько сотен лет назад, и эпикурействовать господин Хлебников может лишь умозрительно...

- А женщина?

- Госпожа Пульхерия Невермор.

- Странное имя.

- В её ведении больницы, морги, дома призрения и тому подобное. Говорят, что она - родная дочь Григория Распутина. Ну и ясное дело, владеет многими тайнами.

- А твоей вотчиной являются спортивные состязания? - я вспомнил, как представился Тарас при первой встрече.

- Стадионы, казино, ночные клубы и дискотеки, - чуть поклонился древний стригой.

- Но ты говорил о футбольном клубе...

- Это моя официальная должность. Которой я, между прочим, очень горжусь.

- Да я и не спорю, всё довольно круто, - я замялся.

- Хочешь спросить, каким образом мы взаимодействуем с обычными людьми?

Иногда способность Тараса читать мысли напрямую даже удобна: лишает необходимости задавать неудобные вопросы.

- И это тоже.

- Помнишь, я говорил, что умею скрывать свою инаковость от других? Так вот: мы все ею пользуемся. Даже твой шеф, господин Голем.

- Но он живёт не скрываясь, даже водит экскурсии...

- И тем не менее никто не ассоциирует его с... тем, кто он есть, верно?

А я вспомнил Владимира. Он спокойно ходил по улицам родного города, но никто не пытался его фотографировать, не удивлялся, не показывал пальцем...

- Мне казалось, здесь срабатывает природная человеческая черта: не замечать того, что не укладывается в рамки повседневного восприятия, - осторожно сказал я. - Вот я, например, тоже далеко не сразу поверил, что они - те самые.

- Так и есть, - кивнул Тарас. - Но кроме этого присутствует ещё и талант перевоплощения. Не переживай, всё приходит с опытом.

Процессия, тем временем, потихоньку втягивалась в приземистое здание, примыкающее к синагоге. Из прошлых визитов я знал, что там находятся специальные комнаты для ухода за покойниками.

Гроб внесли внутрь, Алекс и остальные скрылись. На пороге возник Гиллель с большим стеклянным фонарём - сумерки в октябре приходят рано.

Мы поздоровались очень тепло. После большого перерыва я искренне рад был видеть сторожа.