Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Пиджак с шелестом упал к ногам детектива, что не спускал с меня туманных, но с проблеском интереса глаз. Я не смотрела в его лицо, действовала медлительно, дрожащими руками расслабляла черный матовый галстук. За все время никто из нас не произнес ни слова, однако были ли они нужны? Ведь в воздухе стоял аромат совместного желания, потребности и осознания зависимости друг от друга. Я все еще помню скорбные речи Коннора об утраченном счастье, в затихших мыслях промелькнуло воспоминание о прекрасной капризной розе детектива, по которой тот скучал. Не знаю, кто она, но мне ее жаль. Видимо, андроиды не были однолюбами, раз Коннор источал такие яростные потоки взаимного желания.

Галстук змеей заструился к полу. Девиант стоял в одной лишь рубашке и брюках, на серебряной бляшке которых бликовали отражения пламенных языков. Белая ткань местами была немного смята, и то было дело женских рук, что судорожно цеплялись за плечи и спину Коннора в той комнате. Помню, как ощущала поверхностное тепло и внутренний холод. Хочу ощутить это все снова, но теперь не снаружи, а внутри. Упоительная, не скромная мысль едва не вызвала во мне приступ удушья от волнения, ведь под черепной коробкой вместе с голосом красной стены образовывались разрывающие душу картины, на которых двое существ не отлипают друг от друга часами. Мне было стыдно, честно! Я знала это существо всего ничего, в то время, как оно знало меня практически всю! И это было несправедливо, это делало нас неравными по отношению друг к другу, это делало прекрасного Коннора еще более прекрасным, загадочным и притягательным! Вот и сейчас он смотрит на меня сверху вниз, полностью игнорирует мои манипуляции с его телом, дышит спокойно размерено, подкупая меня, горящую изнутри, своей поддельной холодностью. Пусть снаружи он и не притрагивался ко мне, его руки все так же были опущены вниз, губы не стремились изучать мое тепло, тем не менее в глазах его было столько нетерпения и заинтересованности, точно мы были уже не в первый раз в такой ситуации.

Чем меньше оставалось на девианте одежды, тем сильнее дрожали и не слушались пальцы, тем чаще билась вена под ключицей. Белые пуговицы друг за дружкой предоставляли взору обнаженные участки кожи Коннора на шее, груди, животе. Мне все еще было стыдно… и так прекрасно внутри. Красная стена старалась говорить как можно громче, но ее перекрывал треск бушующего в грудной клетке пламени. Оставалось лишь несколько пуговиц и, увы, они были заправлены в брюки. Дальше мне уже не позволяла идти совесть.

Едва я убрала с белой рубашки руки, как все это время безучастный девиант взял их за покрытые мурашками обнаженные запястья. Я смотрела в его глаза и все больше убеждалась в своей не одиночности. Коннор вернул мои пальцы обратно на рубашку. Вспыхнутая от прикосновений страсть заставила совесть заткнуться. Теперь и рубашка летела вниз.

Как же он прекрасен, знали бы это окружающие… он по-прежнему был для меня надвигающимся торнадо, я по-прежнему была взбешенным зверем в клетке. Но разве торнадо не является удивительным, прекрасным природным явлением? Оно сметает все на своем пути, уносит дома и машины, даже животных и людей. Оно уносит меня мыслями в соседнюю комнату, где на постели осталось собранное одеяло и мягкие уже остывшие подушки. Хочу видеть его там. Рядом, чтобы после впитывать ладонью тепло на соседней подушке.

Мне больше не было страшно прикасаться к нему, и потому следующие действия были выполнены даже с неестественной для угнетающего внутри стыда уверенностью. Блеснув зелеными глазами, я бережно взяла теплую руку все еще смотрящего на меня Коннора и бесшумно повела за собой. Он был таким покорным, как в скором времени предстоит стать мне. Чувствую его тепло в своих пальцах, оно отзывается смутно знакомым. Почти то же тепло я ощущала на холодном асфальте посреди безлюдного переулка. Запах жженого пластика и пороха осаждался в легких, звуки выстрелов и криков доносились словно из далека. Но все это было ничем по сравнению с теплом в пальцах, смешивающимся с холодом от ледяных ветров. Убитый андроид-напарник вел меня подальше от боли и страданий, если верить галлюцинациям. Так же теперь веду я малознакомого мне девианта к постели, что предстояло согревать нас своими простынями.

Телевизор шумел не громко, по крайней мере испытывая дрожь и волнение от приближающихся прикосновений Коннора, я не слышала, о чем поет андроид-певица, что ей подпевает толпа фанатов. Теплый оттенок каминного пламени сменился голубым свечением телевизора, и он был так схож с лунным светом, что покрывал девианта в комнате на приеме. Остановившись у постели, я смотрела ровно на нее, не смея больше глядеть в лицо девианта. Его ладонь быстро соскользнула с пальцев, и вот он уже стоит позади меня, всеми своими движениями вызывая нереальные вспышки салюта во всем теле.