Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Копившийся внутри углекислый газ, что не выпускался из-за притаившегося дыхания, вырвался из груди едва ли не со свистом. Казалось, стоит пальцу коснуться сенсорной кнопки, и стук в дверь раздастся уже в следующую секунду. Но нет. Болтовня телевизора, биение встревоженной вены в шее, шум возбужденной крови в ушах. Больше ничего. Не факт, что девиант вообще среагирует на присланный ему адрес. Да и вообще не факт, что это был его номер, ведь на деле сообщения с адресами мог отослать кто угодно. Эта уверенность возникла во мне спонтанно, как та уверенность, что шепчет об игрушке по имени «Энтони» в руках малыша Элайджи. Но даже если на пороге возникнет некто опасный и незнакомый, то у меня будут припасены для него парочка пуль.

Прошмыгнувшая мысль заставила усмехнуться. Надо же. Я только что описала Коннора так, как описывала его несколько дней назад: опасное торнадо, при приближении которого звери мечутся в клетках; незнакомый некто, что смотрел слишком тоскливо для незнакомца. Ничего не изменилось, и сегодняшний вечер это показал. Он все так же опасен и хищен, все так же незнаком. Разве что эта опасность притягивает, а сам же он знает обо мне все.

Я нетерпеливо блуждала по комнатам, просматривала телевизор, изредка косясь в сторону двери. Черный браслет был откинут на журнальный столик рядом с поднятым с пола бокалом для шампанского. Каждые несколько минут взгляд цеплялся за угол телевизионного экрана в попытке посчитать время.

22:38

Сообщение было отправлено пятнадцать минут назад, вряд ли Коннор смог достичь отеля так быстро. Рид как-то спросил, пыталась ли я связаться с хозяином номера. Даже странно, но я, получив сообщение с адресами, и не думала звонить в обратную. Просто не приходило в голову. Что ж, сейчас мне представилась возможность узнать своего якобы информатора.

Знаменитости на красной, усеянной конфетти дорожке сменялись, вместе с ними сменялись и изящные наряды. Они не интересовали меня, я судорожно ударяла указательным пальцем по подлокотнику белого кресла. Внутри так яростно, так пленительно, как будто мне предстоит сдать кому-то экзамен. «Прошлое» утверждало, что я училась в академии полицейских, Камски утверждал, что мужчины и женщины никогда не интересовали меня. Так откуда в груди такие знакомые чувства нетерпеливости и волнения от предстоящей встречи, раз я воспитывалась солдатом и была фригидной?

Опять вранье. Опять ложь. Миссис Рейн, вы стали держать свое первенство в моем доверии.

22:45

Высмотрев белые цифры на фоне белого платья какой-то певицы, я устало откинулась назад. Почему так долго летит время?! Там, в комнате с девиантом оно утекало сквозь пальцы, обволакивало нас, образуя совершенно иное временное измерение. А здесь тянется подобно волнам песчаных дюн, что продвигаются всего лишь на несколько метров в течение суток!

Надоевшие знаменитости и их идеальные белые улыбки сменились рекламой. Я щелкала пультом, постепенно теряя чувство трепета внутри. Сон начинал утягивать меня в свои объятия, обещая снова поставить перед красной стеной и андроидом за ней. День был полон самых различных эмоций, и благодаря им я не желала возвращаться к красной преграде. Было все: сомнения при общении с боссом, испуг из-за горящего предприятия, страх смерти в заброшке, даже отвращение от прикосновений Гэвина. И тепло… уют… желание прижаться к малознакомому детективу.

Глаза были прикрыты всего на несколько секунд, но когда я в следующий раз открыла их и посмотрела на часы – ужаснулась.

23:15

Нет, я больше не хочу ждать. Устала. Пусть все эти эмоции за весь день были прекрасными и упоительными, все же они вымотали меня донельзя. Отключив телевизор, но оставив электрический камин, я медленно прошла в спальню. Экран телевизора тут же загорелся напротив кровати, до того мне не хотелось засыпать в тишине и мраке, что даже едва слышная болтовня знаменитостей и телеведущей были приятными. Бордовое платье легло поверх дорожной сумки на стуле, сама же я разлеглась на кровати.

Свежий запах простыни и подушки уносил сознание в дремоту. Где-то там мелькали тени, отбрасываемые голубым свечением телевизора, за стенами наверняка уже видел третий сон Камски. Он все еще ненавидел свет в комнате во время отдыха. Погружен в темноту и тишину, всем своим телом отдаваясь сновидениям. Мистер Камски был прав. Мне следовало постараться отдохнуть.

Темнота сгущалась, вместе с ней перед глазами начинал расползаться красный свет треснувшей стены. Я видела, как далеко теперь бежали трещины, некоторые особенно крупные смотрели прямо на меня. Я не торопилась их осматривать. Даже сквозь такие серьезные повреждения достучаться до того некто за стеной было невозможно. Андроид не станет реагировать и, что самое худшее, будет по-прежнему озарен лишь в своем силуэте.