Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Порог моей честности снижен до пятидесяти процентов, мисс, – учтиво, но с намеком отозвался Ричард.

Я повернула голову, взглянув на машину через плечо. Как же просто было находиться рядом с тем, кто так похож на девианта из темной комнаты. Даже странно испытывать на себе взор серых светлых глаз андроида с чертами сводящего с ума Коннора.

– Как же предусмотрительно со стороны мистера Камски, – не без улыбки отметила я, снова вернув взор к высотке. Парочка все еще продолжала заливисто смеяться в объятиях друг друга. – В таком случае ответь так, как ты считаешь нужным.

– Вы импульсивны и зачастую непредсказуемы, однако являетесь высокопрофессиональным специалистом своего дела, – говорил Ричард так, точно заготовил эту фразу еще несколько лет назад. Знаю, он использует тот ответ, который, по его мнению, удовлетворит человеческое желание в повышении самооценки. Но я не эту цель преследовала.

– А что ты скажешь о мистере Камски?

С минуту ответа не следовало, и я во второй раз повернула голову к Ричарду у входа. Свет в окне парочки потух, как и мой интерес к улице. Штора была медленно убрана обратно.

– Боюсь, что обсуждать личность вышестоящего руководства не компетентно, мисс Гойл, – с нажимом уточнил андроид, слегка качнув головой в сторону.

– О-у, извини, – я с улыбкой сощурилась и, скрестив руки на груди, бесшумно подошла к андроиду на расстояние метра. Зеленые глаза испытывающе буравили серые, но вряд ли обладатель последних чувствовал дискомфорт. Его должна была испытывать я, встречая грозно хмурящийся стальной взор возвышающегося Ричарда. – Я и забыла, что ты у нас всегда весь из себя такой правильный и готовый подчиниться в любую минуту. Вот только таких как ты у мистера Камски сотни. Неужели тебя не заботит это?

– Желаете обсудить нашу с вами уникальность?

– Желаю, чтобы ты не отвечал вопросом на вопрос.

Ричард сощурился, уверенно разведя плечи в стороны. Не нравилась мне моя собственная задумка, однако назад ступать было поздно. Хочешь проверить себя на наличие еще более странных отклонений, чем раздвоение личности? Будь готова идти до последнего.

– Хлой у мистера Камски несколько сотен, – я рассуждала и рассуждала, все впиваясь взором снизу вверх в абсолютно безэмоционального Ричарда. Его синий пиджак и брюки напоминали об андроиде, что впервые вошел в дом Камски в паре с лейтенантом. Сначала мне даже казалось, что будет просто провернуть эту авантюру, но даже все сходства Ричарда с Коннором не позволяли мне усмирить бушующую внутри совесть. – Он может менять их хоть каждый день, и ровно столько же менять тебя. Каково это: осознавать, что ты не единственный в своем роде? Ни чем не отличаешься от других.

Молчание со стороны Ричарда в какой-то степени было для меня хорошим признаком, а вот горящий синим диод – плохим. Я не пыталась вызвать у андроида отклонения в поведении, не желала делать его девиантом. Моей целью было нечто иное, ужасное для совести и правильное для попыток достучаться к прошлому. Я все еще помнила теорию, согласно которой мужчины не привлекали меня своим теплом по причине моей помешанности на машинах. Но прежде чем творить предстоящее, следует подготовить почву. Не говоря уже о том, что сейчас я просто-напросто выплескиваю все свои мысли наружу.

– Мы ведь всего лишь игрушки в его руках, верно? – тихо спросила я, вдруг осознав истину. Впервые за несколько дней была уверена в чем-то на все сто процентов, возможность иметь убеждение хоть в чем-то давала чувство защищенности.

Устало глядя на белую рубашку Ричарда, я обреченно улыбнулась. Мы все игрушки. Ричард игрушка, я игрушка, Хлоя игрушка. Скорее всего, даже Дориан игрушка, раз мужчина вот уже три дня молчит о несостоявшихся сеансах. Видимо, даже он был рад моему нежеланию прочищать мозги. Камски просил меня не думать о Конноре и еще меньше думать о прошлом, аргументируя благими намерениями. Он закрывал на ключ дверь, за которой был дом, некто прекрасный из снов, возможно даже друзья. Прятал сундук Пандоры, внутри которого я могла найти свою прекрасную капризную розу. И с каждым днем я чувствую, что вот-вот нагоню уезжающий поезд, что рука дотянется до металлического поручня и состав унесет меня обратно в покрытый туманом мир. Но сегодня я больше не хочу думать о прошлом. Хочу думать о другом.

– Молчишь, – тихо произнес вкрадчивый голос, поверх которого прослушивалась ирония. – Сомневаешься.

Вряд ли Ричард был способен к девиации, по крайней мере его диод исправно горел голубым, а глаза сквозили неизменным холодом. Я снова смотрела в его черные зрачки, отмечая блеск оптических линз в глубине. Это смотрелось так забавно: точно кошка, притаившаяся в ночи, отблескивала своими глазами. Внешне Ричард не показывал смятений, но внутри что-то определенно происходило. Пора было делать последний шаг.