Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Шампанское внутри разошлось по крови, тут же обработалось, тут же расщепилось. Эти два бокала не взыграли в организме никакой роли, не говоря уже о том, чтобы заставить меня желать лечь спать. Все было наоборот: жар в груди от просачивающихся воспоминаний из темной комнаты обещал быть долгим, и он же охмелял меня похлеще любого алкоголя. Я и впрямь была пьяна в теплых руках Коннора. Так терпко разливалось жидкое золото в кровеносных сосудах, доставляя гормоны к каждой бунтующей клетке. Они, точно бешеные тусовщики на дискотеке, напивались адреналином и дофаминами сполна, требуя больше, и больше, и больше. У меня не было причин не удовлетворить их жажду. Разве что еще предстояло решить несколько вопросов касательно своей головы.

Встав с кресла, я прошла к одному из зашторенных окон. Тяжелый край шторы слегка отодвинулся тонким женским пальцем, обнажая перед взором кусочек ночного города с высоты птичьего полета. Две высотки напротив были наполовину погружены в сон, однако тут и там, нарушая шахматный порядок, виднелся свет в окнах. Улицы озарялись прекрасными ночными фонарями, снующие машины приветственно блестели своими фарами. Здесь был чудесный вид, такой прекрасный, упоительный. Тяжелые холодные тучи не давали звездам и луне пробиться, однако не будь этих грозовых образований – звездный свет так и не достиг бы жителей города из-за слишком сильного освещения улиц. Мы не в первый раз путешествуем с Камски по отелям, и я в не первый раз стою напротив окна, оглядывая погруженный в сон город. Мне все еще нравилось наслаждаться окружающей эстетикой, даже той, которую не замечают другие.

Вот несколько веселых прохожих переходят улицы в неположенном месте. С такой высоты они казались муравьями. Всего лишь маленькими человечками в огромном, насыщенном жизнью мире. Они ничто не значат для вселенной, еще меньше их скоротечные жизни значат для времени. Земле насчитывают пять миллиардов лет, и живые существа для нее всего лишь временные гости. Будет ли так с девиантами, тот еще вопрос. Мне-то было отведено несколько столетий, а может, и больше, я не была в курсе. И все же даже я для этого мира ничего не значу. Так есть ли смысл угнетать себя и сдерживать желания души, если в конечном счете мы все умрем и не оставим после себя ничего?

Вот несколько ярких машин резко остановились у красного светофора. Их шум покрышек не просачивался сквозь толстое стекло и многочисленные метры, но белый дым, сошедший с шин при торможении, говорил о высоком свисте. Из открытых окон обеих машин показались ладони, которые в следующую секунду дали друг другу пять. Эти существа наверняка друзья. Они общаются, вместе проводят время, наслаждаются каждым моментом своей жизни. Стоило бы у них поучиться.

Вот освещенное светом внутренних ламп окно в противоположной высотке. Там мать укладывает своего ребенка на кровать, рассказывая какую-то милую историю. Малыш с игрушкой в обнимку вскоре уснет и будет воображать себе миры, что описывал родной материнский голос.

Знаю, подглядывать не хорошо и даже противозаконно, но я не могла отказать своей потребности насладиться миром сполна. Пусть вселенная меня ненавидела и старательно это показывала, мной же она была по-прежнему любима. Даже в периоды ее унижающих взглядов она все равно получала в ответ улыбки и желание видеть на себе ее взгляд.

Вот еще одно окно, и там мужчина в строгом костюме, но в помятой рубашке напивался из бутылки виски прямо на постели. У него был очень тяжелый день, свободная рука держала пульт от телевизора. Спустя несколько минут обреченного взгляда в пол человек резко вскочил с места и отправил черный пульт в стену. Звук трещащего пластика отозвался в моей голове, хоть я и не слышала его.

А кто у нас здесь? Молоденькая парочка, на вид которым было не больше двадцати лет. Целуются, беснуются у окна, забыв занавесить шторы. Они не занимаются любовью, но судя по игривым движениям в сторону друг друга дело не заставит себя ждать. Они такие счастливые. Может быть, встретились пару дней назад, а может, знают друг друга всю жизнь.

Как много можно рассказать обо всех этих людях, и как мало можно было на самом деле о них знать. Каждый из них по-своему особенный, каждый уникален. Каждый занимал в этом мире определенную роль. Мать, доведенный до отчаяния начальник, любовники или молодожены. У меня ведь тоже была и есть роль. Что-то подсказывает, что и я в скором времени смогу о ней прознать.

– Ричард, – не сводя взора с влюбленной парочки, приглушенно произнесла я. Андроид не ответил, однако кожа спины покрылась мурашками от ощущения сурового взора. – В тебе ведь заложены азы психологии. Что ты думаешь обо мне?

Некоторое время за спиной царила тишина, нарушаемая едва уловимым бубнежом телевизора. Новостные ленты сменились вечерним шоу, в котором какая-то девушка бойко выплясывала на танцполе.

– Желаете услышать честный ответ? – так же сурово, как и сам взгляд, произнесла машина за спиной.

– А что, ты теперь можешь соврать?