Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Со стоном вздохнув, я задержала воздух в легких. Элайджа Камски с некоторым восхищением осматривает ее (меня) с ног до головы. Учтиво задает вопросы мягкий, мечтательный голос нынешнего босса, его собранные в хвост волосы смотрятся, как хохолок настороженной сойки. Теплые мужские пальцы вкладывают в женскую руку пистолет, но уже в следующее мгновение перед глазами блестит «Анаконда». И мир вокруг рушится, и трещит вселенная по швам. Пистолет дрожит, зависнув в воздухе, крик умирающего в муках солдата в голове проносится эхом, отзывается от стен. Теперь он мертв, как и надежды на безбрежное, свободное от вечных потерь и утрат будущее.

– Видимо, вы были очень… необычным человеком в прошлом, – раздался сбоку напряженный голос.

Я вырвалась из потока воспоминаний так же резко, как была ввергнута в него. Черные зрачки молниеносно расширились, глаза поспешно спрятали взгляд. Парень, что незаметно вернулся с улицы, стоял в проходе и нахмурено смотрел на порезы черной экипировки. Мое дыхание было сбивчивым, воспоминания прервались и теперь неизвестно когда вернутся. Это огорчало. Я так и не узнала, кто был тот андроид, что сейчас в голове суматошно пытается всмотреться в красную стену, ударяя в порывах отчаяния ладонями по преграде. Но вот что знала наверняка, так это одно.

Рейн не врала. Камски же погряз во лжи.

Пока я сжимала кулаки и прерывисто дышала от нарастающей злости, молодой человек аккуратно снял куртку. Его движения были медленными, а взгляд черных глаз таким встревоженным, точно в любой момент внезапный гость мог снести ему голову голыми руками. Но я не была убийцей. По крайней мере, теперь.

– Я хотел предложить вам остаться на чашку кофе, – голос паренька больше не был приветливым. Всем своим видом хозяин дома показывал желание избавиться от меня как можно скорее, и я не могла его винить. Экипировка резко поменяла хрупкое женское тело, преобразив его в машину для уничтожения неугодных. Осанка подтянулась, плечи боеготовно развелись в стороны. Даже гордо вздернутый подбородок словно кричал «я убью тебя, парень, и даже руки не испачкаю». – Но, видимо, не стоит.

– Верно, – вновь глядя в пустые, но готовые убивать глаза произнесла я. – Не стоит.

Я двигалась уверено, больше не показывая былого смущения и отчуждения. Мое вдруг ставшим хозяйским состояние заставляло парня чувствовать себя дискомфортно, но мне было наплевать. Плащ быстро скрыл экипировку, оставшаяся одежда быстро схвачена в руки. Я прошла мимо обездвиженного парня и выскочила под дождь. Теперь у меня было многое за спиной, и это не дом из прошлого. Это воспоминания Анны. Мои воспоминания.

Парень провожал меня встревоженным взором, кажется, он смотрел за тем, как я погружаюсь на водительское сиденье, как вспыхивают задние фары, как просыпается двигатель. Я так и не спросила его имени, а ведь он был очень дружелюбным и добрым. Даже не сказала спасибо… и почему меня это сейчас не волнует?

Автомобиль гнал на полном ходу по пустынным дорогам. Время показывало девять часов вечера, большинство жителей покинули улицы под шум стихающего дождя. Крупные лужи блестели в лучах уличных фонарей, многие вывески в этот вечер горели по-особенному ярко из-за отражения в покрывающейся рябью водной глади. Асфальт блестел, блестели и мои глаза впервые за весь день.

Камски врал. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Я об этом не просто догадывалась, я знала это наверняка, но теперь получила реальные доказательства в виде собственных воспоминаний из прошлого. Его светлые глаза учтиво блестели в дневных лучах заснеженного окна, шелковый халат шуршал от любых движений. Несколько Хлой находилось рядом, одна из них была опущена на колени перед глазами того андроида. Желтый диод переливался так тревожно, контрастом отдаваясь среди голубых светодиодов пиджака. Не знаю, кто из нас любил его: Анна или я – но все равно ощущаю его важным, таким желанным, как детектив у холодного стола в лунном свете. Но помню, как ненавидела Элайджу Камски, что заставлял его выстрелить в Хлою. Что заставлял меня выстрелить в него.

Дорога была на удивление быстрой и пустой. Все светофоры как по команде включали зеленый свет, и я в который раз благодарила жестокую вселенную за ее необоснованные приятные подарки. Погруженные во тьму хвойные леса перестали вызывать страх, я давила на газ и цеплялась за руль, грозя его оторвать. Где-то в кармане плаща сидел паук, и мне хотелось верить в то, что он еще жив от таких порывистых движений. Еще больше мне хотелось верить в то, что у Камски были причины от меня скрывать подобное.