Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Молчание нарушалось разве что стрекотом электрического камина и редкими ударами капель дождя. Детектив, словно бы размышляя о важности ответа в данный момент, решительно, но учтиво отказался на него отвечать:

– Объясню, но позже. Мне и самому предстоит обдумать этот вопрос.

Что ж, сейчас меня это устраивало. И потому, практически сразу забыв о случившихся странностях в поведении Коннора со взъерошенными волосами, я снова прижалась к девианту. Тишина перестала быть угнетающей. Теперь тишина была приятной, по-своему родной.

Шум дождя оборвался едва ли не на следующей секунде. Свежий запах сырости сквозил откуда-то из кухни, из приоткрытого окна. В объятиях детектива я и не замечала всех звуков, цепляясь только за определенные, наиболее значимые: имитированный треск огня, биение в грудной клетке андроида, промчавшаяся вдалеке машина и удары дождевых капель по стеклу. Сейчас же, лежа в тишине и спокойствии, я слышу, как шуршит на кухне листами раскрытая книга, как размеренно, негромко отчитывает секунды стрелка на настольных часах. Коннор вновь «дышал», и я, поддавшись смеси прекрасных звуков, прижалась к нему еще сильнее. Ответной реакции не долго пришлось ждать. Андроид крепче стиснул объятия, уткнувшись носом в мои волосы.

– Здесь ничего не изменилось, – почти шепотом вдруг выпалила я, лениво исследуя взором стены гостиной.

Здесь и вправду осталось все так же, как и было в последний раз. Диван и два кресла, книги на полках, часы и некрупный ящик с виниловыми пластинками, что до тоски в груди напоминают детство. Я улыбалась этим мыслям, радовалась возможности помнить себя настоящую, пусть не с самым приятным прошлым. Однако в гостевой комнате все же было то, что заставило меня несколько часов назад вспомнить все реальное, истинное – две фотографии из родительского дома, которые были оставлены на чердаке собирать пыль.

Коннор не отвечал. Я не видела его лица, но по неведомой причине знала, что андроид хмурится. Воспоминания о возвращении домой бликовали где-то на затворках сознания, и я не торопилась проникаться ими, лишь лениво пропускала через себя. Но едва в голове промелькнул испытанный в коридоре и в доме Камски аромат чистящего средства, как я, слегка нахмурившись, вздернула уголки губ.

– Ты чистил мое оружие.

Я говорила почти шепотом, не желала кричать или просто перекрывать шорох бумажных листьев вкупе с треском искусственного огня. Коннор продолжал прижимать меня к себе, глядя в потолок еще несколько секунд, после чего таким же приглушенным, но мягким, как осенний ветер, голосом задумчиво произнес:

– Я редко бывал в доме. Чаще находился или у лейтенанта, или в полицейском участке. Но когда возвращался, чистил катану, сам не зная зачем.

– Почему? – слегка приподнявшись, я тревожно посмотрела в карие глаза детектива. Он стал еще более человечным: всклокоченные волосы, сдвинутые вместе брови точно от не самых приятных воспоминаний, слегка сжатые вместе губы. Им можно было наслаждаться так же, как видом бурной реки или мелькающего за окном автомобиля ночного города. – В смысле, почему ты не был дома?

– Здесь стало слишком пусто, – Коннор продолжал смотреть в потолок, сдвигая брови все сильнее и сильнее. – Твое присутствие всегда дополнялось звуками: посуда, телевизор, шорох страниц. Я заметил, что многие люди любят находиться в тишине, но я не могу понять их. Это… угнетает.

– Ты и вправду не понимаешь, в чем смысл?

Господи, оказалось все так просто! Внезапная тревога сменилась облегчением в смеси с умилением, и я, с улыбкой глядя на детектива, снова опустилась ему на плечо. Теперь наши глаза вместе смотрели в потолок, по которому продолжали бегать тени и блики искусственного огня.

– Я покажу тебе, – андроид с удивлением посмотрел в мою сторону, не ожидая столь теплого женского голоса. Я же, прижимая к телу плед, полностью развернулась к потолку. Ворсистый ковер приятно обволакивал кожу, но сейчас мне предстояло попытаться вернуться в то состояние, что было утеряно после тяжелой ночи в отеле Кливленда. Снова попытаться принимать мир со всеми его эстетическими красотами. – Закрой глаза.

Коннор продолжал на меня смотреть в ожидании пояснений.

– Не бойся, не укушу, – без тени сарказма, но с искренним умилением произнесла я, следя за действиями андроида. Детектив недоверчиво нахмурился, вновь вернулся лицом к потолку и сомкнул ресницы.

Я могла продолжить говорить, могла заставить его ощутить то самое, что обычно ощущала сама наедине с собой, практически в полной тишине. Пусть отец со своим холеристичным темпераментом оставил во мне куда больше, чем многие другие, буквально передав способность вечно крутиться, как белка в колесе, взрываясь от любого неугодного в мою сторону слова. Все же мама со своим меланхоличным нравом даровала мне пагубную и в то же время прекрасную способность – копаться в себе, упиваться окружающим миром.