Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Я врала. Мне было больно! Не потому что я была девственницей, но потому что семь лет отсутствия полноценного секса дали о себе знать. Мышцы неохотно растягивались, принимали Коннора и его несильные толчки, с каждым из которых андроид пробирался все глубже. Смесь боли, блаженства и восхищения заставляли меня время от времени вздергивать уголки губ, жаться к обнаженному торсу детектива все сильнее. Как же мне этого не хватало… как же я умоляла всех существующих Богов позволить мне ощутить прекрасное создание столь близко! Как долго просыпалась посреди ночи с тоскливым взором на соседней подушке, как трепетала от одного только прикосновения андроида в синей офицерской экипировке! Пару дней назад я стояла рядом с полыхающим предприятием и потерянно смотрела в карие глаза такого незнакомого детектива, и вот оказывается, я знаю о нем так же много, как и он обо мне. И теперь упиваясь этими знаниями под нарастающим расплавленным золотом в животе и утыкающимся в шею мужским носом.

Ты часто ищешь информацию в сети, при этом используя даже запрещенные сервера и сайты, взламываешь их, как семечки. Возможно, это и стало причиной появления столь странной способности переходить из носителя в носитель?..

Я знаю, когда ты задумываешься или просто желаешь «подтянуть» настройки, ты достаешь одну монету из своего кармана и перекидываешь ее из рук в руки, наполняя комнату высоким звоном. Ты не любишь, когда кто-то наблюдает в такие моменты за тобой, ведь Андерсон убеждает тебя в том, что это раздражает. Но меня это восхищает. Я – та самая монета, которой ты так умело орудуешь. Даже сейчас ты блуждаешь кончиком языка по моей коже, хмурясь и продолжая продвигаться все глубже в женское трепещущее тело.

Ты перестал носить галстуки сразу после того, как отрекся от своей природы. Считаешь, что галстук визуально делает тебя подчиненным, сковывает твои возможности. Даже не представляю, зачем ты надел его на прием, но зато помню, как прижимала тебя к себе за этот незамысловатый лоскут черной ткани.

В твоем понимании каждый должен выглядеть согласно своему статусу. Главная причина, почему ты предпочитаешь надевать в полицейский участок синию офицерскую униформу. В остальное время ты либо носишь костюмы, либо, находясь дома, сменяешь одежду на футболку и спортивные брюки. И, боже, как меня это восхищает! Ведь я сама была выращена солдатом, у которого четко прописаны педантичные отношения к своему внешнему облику!

А еще есть то, что я осознала только сейчас, лежа на ковре и всхлипывая от каждого твоего бережного толчка уже полностью вошедшей мужской плоти. Ты любишь… собак. Буквально приходишь в прикрытый восторг при виде четвероногого животного с ошейником на шее и высунутым плоским языком. Сумо не чувствует твоих запахов, ведь ты их не источаешь. Но даже он уже настолько привык к твоему обществу, что всякий раз норовит запрыгнуть тебе на грудь, вылизывая твое лицо. Это ведь ты переубедил меня заводить кошку. Ты же каждый раз рассуждал о том, как здорово было бы иметь пса, ведь тебе было бы чем тогда заняться в те моменты, когда город спит. И именно я, сдавшись, предложила тебе завести в доме щенка волкодава, чтобы отпугнуть от участка Хэнка Андерсона.

Надо же, как все быстро поменялось. Недавно я готова была провалиться сквозь землю от одного только взгляда теплых карих глаз, а теперь все сильнее прижимаюсь к его телу и наслаждаюсь раскаленным металлом в сосудах. С губ срываются сбивчивые слова о любви, вперемешку с жалобным поскуливанием я прошу его не отпускать меня, держать крепче. Это все было таким прекрасным и долгожданным, что даже сейчас, стискивая плечи и спину ритмично двигающегося андроида, я осознаю: верни меня на двадцать четыре часа назад со всеми имеющимися знаниями, и телефон снова наберет сообщение, снова отправит адрес, снова в гостиной раздастся стук. Только в этот раз я не буду чувствовать себя стыдно, не будет страха быть пойманными. Коннор не покинет спальню – я просто ему этого не дам. И буду упиваться осознанием того, кто именно находится в соседнем номере, и что именно этот человек доверяет мне свою жизнь. Забавно… ведь именно в это же время, практически ровно двадцать четыре часа назад я плавилась в руках Коннора в теплой кровати, тянулась к нему, как мотылек к уличной лампе.

Почувствовав смесь горечи и теплой грусти, я спрятала лицо в шее андроида, заставив его прекратить влажные поцелуи на своей груди. Нутро раздирало от смеси эндорфинов и адреналина в крови, боль исчезла уже давно. Громкие стоны срывались с моих губ, пока я, двигающаяся на встречу Коннору, прижималась к нему все сильнее. Кажется, он снова увеличил температуру своей искусственной кожи, которую я вновь неосознанно раздираю пальцами, касаясь истинного холода. Мне было хорошо, мне было тепло… вплоть до того момента, когда бедро не сжало нечто ледяное. Невольно испугавшись, я туманно посмотрела вниз.