Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Он и вправду стал другим. Человечным, живым. Ни движения, ни слова не выдавали в нем механичности, точно передо мной был самый обычный мужчина, способный на юмор, злость, счастье. Я всматривалась в него, отмечая все больше и больше удивительных черт: согнутые в коленях ноги, на коленки которых уложены руки в запыленных рукавах; легкая улыбка, источающая тепло и уют; даже его слова стали легкими, простыми, без официальной мишуры, которой обычно приправляют андроиды свои речи. Отсутствовал и диод, сохраняемый долгое время для напоминания о реальной природе Коннора. Девиант менялся все то время, что меня не было рядом. Уверена, что созданный людьми для успешной интеграции идеальный Коннор теперь способен показать волчий оскал. Окровавленное лицо Камски стало одним из доказательств моей догадки, вряд ли лейтенант стал бы марать руки о гения-пижона. Это все означало не только то, что волк в овечьей шкуре желает защищать всего одну овечью душу в своем стаде, но кое-что другое. Коннор менялся. Коннор становился…

– Помнишь, ты как-то задал мне вопрос? В доме Хэнка спросил, не нахожу ли я нас с тобой схожими, – прищурившись, я со вздернутым подбородком посмотрела на электрическое пламя. Коннор, вскинув брови, смотрел на меня с учтивым вниманием. – Если быть честной, я и не задумывалась до этого момента. Но теперь я, кажется, знаю ответ.

Треск камина нарушал тишину, которая давно перестала быть угнетающей. В воздухе витал запах сырости от начавшегося дождя, легкий сквозняк блуждал по коридорам, просачиваясь из открытого на проветривании окна. Но нам было тепло, по крайней мере мне. Камин согревал тело, которое перестало дрожать. Глубоко вздохнув, я оперлась руками о пол, слегка откинувшись назад и позволяя жару огня пропитывать синию экипировку. Коннор не спускал с меня взора, ожидая последующих изъяснений.

– У нас было много сходств. Оба «созданы», чтобы выполнять строго запланированные задачи. Оба имели потребность достигнуть цели любым путем, пусть даже не самым законным. Мы даже оба не сыскали признания в обществе: тобой пренебрегали, а меня боялись. Но все-таки мы не были похожи, – на этих словах я повернулась к Коннору, смотря на него прикрытыми, полными восхищения глазами. – Ты лучше, Коннор. И становишься лучше с каждым днем.

Уголки губ андроида поползли вверх. Я же отвечала ему теплой улыбкой, всматриваясь в каждый сантиметр изящного лица. Несколько месяцев назад во мне играла любовь, а сейчас она подкрепляется еще одним чувством, что было приобретено за последние несколько дней. Это рвалось из меня наружу, все чувства требовали кричать о щемящих душу эмоциях, но вместо этого я продолжала говорить приглушенным, мягким голосом:

– Во всей этой ситуации есть плюс, – Коннор удивлено опустил голову, глядя на меня со вскинутыми бровями. Я же все сильнее и сильнее улыбалась от вырывающихся чувств. – Мне позволили полюбить тебя снова.

Атмосфера вокруг была прекрасной, такой теплой и домашней, что я и не заметила, как ясность в глазах Коннора сменилась пеленой, сам андроид перекинул взор на мои улыбающиеся губы. Треск камина ласкал слух, и экипировка вдруг стала тесной, неприятной. Тело требовало срочно сбросить с себя эту невероятно отвратительную ткань, позволить мурашкам свободно блуждать по коже, желательно под действием рук девианта. Я смотрела в глаза Коннора, чуть склонив голову. Сердце начинало постепенно бушевать, больше не было злости, грусти или гнева. Только желание быть ближе, как тогда… в номере отеля.

Кажется, эти секунды длились вечно. Никто из нас не желал нарушать идиллию из молчания, треска камина и излишне близкого положения друг к другу. Однако никто из нас больше не желал растягивать моменты, которые и так были растянуты едва ли не на целый месяц. И потому, пропитываясь жаром камина и жаром собственной крови, я тут же оторвалась от пола и впилась в теплые губы андроида без всякого стеснения. О каком стеснении может идти речь?.. этот парень и впрямь видел меня такой, какой никто и никогда не сможет увидеть! Это я была его капризной розой, я учила его всему, что он умеет наедине с человеком, я разделяла с ним этот дом и постель на верхнем этаже. Но сегодня ей было не суждено ощутить искусственное и естественное тепло. Сегодня мы придавались друг другу на белом ворсистом ковре рядом с потрескивающим камином.