Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Но это не самое главное. Главное скрыто в том, что бессмертия не существует. Все рано или поздно исчезнут из мира. Вот почему люди так часто ведут себя безрассудно, стараясь испытать как можно больше эмоций, живя настоящим, а не будущим, – вздрагивающие плечи были накрыты мужскими ладонями, и это внезапно усмирило мою дрожь. Я смотрела ему в глаза, буквально тонула в них всем сознанием, однако все же находила в себе силы не согласиться с его речами. Чувства вины, стыда и злости не позволяли. – Нельзя вечно убегать, Анна. Конец бывает у всякой истории.

– Это не оправдывает моего мерзкого поступка. Я даже представить не могу, что ты почувствовал, когда вернулся в пустой дом.

– Я был напуган, – Коннор услышал в моем голосе слабину, и потому ухватился за нее всеми силами. Он слегка склонился вниз, чтобы быть со мной на одном уровне, при этом все еще держа за плечи. – Хотел злиться, но не мог. Я не могу на тебя обижаться.

Опустив взор, я принялась отчужденно изучать взором испачканные в пыли мужские туфли. Мы не кричали, скорее даже шептали, и в этом были свои прелести. Не даром говорят, что чтобы слышать друг друга – нужно говорить тихо. Возможно, поэтому я всем сердцем желала продолжать испытывать его тепло, при этом вспоминая едва не ставшую для меня последней ночь в номере отеля. Там было тепло, там был жар. Там были прекрасные поцелуи и шум увеличенной громкости телевизора. Я плавилась в его объятиях, как раньше плавилась здесь, в стенах собственного дома. Но тут же была брошена догорать в одиночестве. Только сейчас я осознаю причину такого поступка андроида, главный смысл которой был скрыт в желании не навредить. Но я все так же продолжаю вспоминать боль и гнев, в котором засыпала и просыпалась, пропитывая голубую рубашку кровью.

– А я могу… и на себя, и на тебя, – я не поднимала взгляда, хоть и понимала, с каким непониманием на меня сейчас смотрят карие глаза. Коннор вновь выпрямил спину, хмурясь от произнесенного. Только после последующих слов, сказанных притихшим голосом, андроид осознал причину моих обид. – Ты был мне так нужен… мне казалось, что ты единственный, кто способен вытащить меня из всего этого. Но ты просто ушел…

– Анна, я…

– Я знаю, Коннор, знаю! – как только андроид убрал руки, я тут же принялась тараторить, глядя в карие отведенные в сторону глаза, как будто бы оправдывая его собственные действия перед собой. Пыталась усмирить обиду, убеждая себя в истине следующих слов, но ведь они и были истинны! – Ты пытался сделать как лучше, не хотел усугублять положение, но я просто не могу не злиться! Мне было так стыдно и страшно!

– Я был для тебя незнакомцем. Я бы не хотел, чтобы ты позже обо мне жалела.

– Как я могу пожалеть о тебе?! Да если бы ты предложил сбежать прямо оттуда, я бы согласилась, не раздумывая!

Виноватый взор Коннора сменился на недоуменный. Ему и не было суждено понять, по какой причине девушка на службе у мистера Камски вдруг решила бы последовать за малознакомым ей созданием, тем более андроидом, при этом оставив позади себя все. Понимала, что ляпаю лишнего, ведь мне не хотелось снова чувствовать себя неловко из-за осознания своей безрассудности, как и не хотелось объяснять Коннору, почему общество незнакомца было для меня самым желанным на свете.

И все же Коннор, нахмурено щуря глаза, пытался высмотреть в моем лице ответ. Не найдя его, андроиду пришлось его вкрадчиво озвучить:

– Почему?

И что мне сделать? Объяснить ему, что его прикосновения были для меня наркотиком? Рассказать, что при поцелуе с Ридом внутри взыграло отвращение и дискомфорт? Описать бессонные ночи, при которых рука искала его, именно его тепло на соседней подушке? Вряд ли эти ответы сейчас дадут нам возможность продвинуться дальше, а не добавят еще гору вопросов.

– Это уже не важно, – закрыв глаза и прикусив губу, я сама себе усмехнулась. – Я все равно теперь не знаю ни своего имени, ни понятия не имею, как к тебе относиться. Любить или ненавидеть…

– Что ж, – голос андроида прозвучал так тепло, что я, нахмурившись, тревожно посмотрела в его глаза. Коннор, вздернув уголок губ, слегка вскинул брови, как бы показывая свою мысль. – Однажды мы уже решили эту проблему.

Я знала, о чем он говорил. В порывах злости и гнева посреди гостевой комнаты в доме на улице Томпсон, я как-то проорала андроиду, что люблю и ненавижу его одновременно. Тогда рука потянулась к висящей у виска пряди, после чего перехваченное запястье повлекло за собой первый поцелуй, пропитанный солеными слезами. Сейчас рука не тянулась вверх, слезы не бежали из глаз, губы не желали прикоснуться к андроиду. Я вздрагивала ресницами, глядя куда угодно, только не в лицо во внезапно помрачневшего Коннора. Внутри кипело слишком много обиды, злости и гнева, основные потоки которых были направлены на саму себя. И потому, сглотнув комок в горле, я стянула резинку с волос и отошла от андроида на несколько шагов.