Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Я была уже на коленях, трясла головой и пыталась усмирить вспышки света перед глазами, когда Хэнк подлетел и начал опустошать темно-синюю, перепачканную пылью экипировку. Оружие покидало меня с таким остервенением, что даже Коннору приходилось удерживать мое шатающееся тело, укоризненно глядя в сторону разбушевавшегося напарника.

– Ну, здравствуй, – саркастично цедил слова сквозь зубы Хэнк, окончательно разворовав мой арсенал. Светлые голубые глаза блеснули, и мне пришлось приложить не мало усилий, чтобы сконцентрировать внимание на расплывающемся лице лейтенанта. – Добро пожаловать домой, коматозница.

Не помню, как встала на ноги, но помню, как Коннор поднимал меня вверх, едва держащуюся на ногах. Силы окончательно вернулись только тогда, когда рука несмело подняла навсегда замолчавшую в голове катану, блестящую в свете луны и фонарей своим идеальным острием. Коннор продолжал держать меня рядом, перекинув мою левую руку себе за шею, пока я, окончательно приходя в себя, бросила последний полный ненависти взор на сидящего Элайджу Камски. Так непривычно видеть кровь на лице босса, и даже не задаваться беспокойным вопросом «кто посягнул на жизнь руководителя?». Я даже усмехнулась, представив себе, как много будет пролито красной жизненно необходимой жидкости, когда до мистера Камски доберутся старые враги.

Коннор уже хотел увести меня в сторону машины, когда я кивком головы попросила мне дать хотя бы одну минуту. Чувствую на себе встревоженный взор карих глаз, однако не могу вот так просто взять и уйти, не поставив точку над всеми «и». Целый месяц этот человек представлялся мне лучшим другом, самым близким на свете созданием, и, как оказалось, он не просто нацепил на себя этот статус. Он силой отобрал его у того, кто сейчас меня держит, прижимает к себе. У него была всего одна причина: стремление защитить свою жизнь от нападок правительственных крыс, от которых я прикрывала его спину. Что ж… кажется, я знаю на чем закончить эту историю.

– Передай от меня Эмильде привет, – злобно, но тихо произнесла я Элайдже, отчего мужчина, вздернув брови, как бы запросил объяснений. Через секунду вздернутые брови сменились понимающей, смиренной улыбкой.

Шум автомобиля поглощал меня, пытался забрать обратно в сновидения. Я лежала на заднем сиденье, прижимая к себе катану, убранную в саю, и старалась справиться с гнетущей пустотой в глубине грудной клетки. Тщетно. Даже представить не могу, как смогу после всего случившегося встретиться взглядами с андроидом, что теперь вел Reno прямиком за медленно продвигающимся кадиллаком Андерсона. Оружие осталось у лейтенанта, и что-то мне подсказывает, что лучше ему там временно и остаться. Не знаю, что произошло на асфальтированной площадке. Уверена только, что это будет еще долго прокручиваться в памятных записях Коннора, нахмуренный взор которого теперь устремился в лобовое стекло. За всю дорогу ни один из нас не проронил ни слова.

Андерсон устремился прочь к своему дому, когда Коннор завел автомобиль на подъездную дорожку. Сквозь закрытые веки я слышала, как открывается водительская дверца, как затухает мурлыкающий двигатель, как открывается дверь на заднее сиденье. Пришлось приложить усилие, чтобы раскрыть веки и приподняться на диване. Коннор, стоя сбоку у открытой дверцы, отчужденно протягивал руку.

Она была прекрасной. Наверняка теплой, но при этом холодной изнутри. Мне хотелось судорожно сжимать его пальцы, сбивчиво просить прощения, но вместо этого я, держа молчаливую катану, кое-как выползла наружу, игнорируя желание андроида помочь. Не могу смотреть ему в глаза. Не хочу видеть там обиду, негодование и злость. И потому, пошатываясь из стороны в сторону, подхожу к бордовому дому, открываю дверь и вхожу в темноту.

Здесь все стало таким странным. Несколько часов назад я видела здесь знакомые стены, в которых было так много родных мелочей. Буквально весь декабрь двое проживающих здесь существ кропотливо выстраивали новый мир, наполненный совместными изучениями и притирками. Чего уж скрывать, последних было предостаточно, учитывая как часто мне приходилось ловить Коннора за взломом государственных серверов, и как часто Коннору приходилось меня отчитывать за пренебрежение сном. Тогда стены были родными. Дом был тем самым маленьким миром для двоих, способным скрыть от неприятностей окружающего мира. Помню, как мне нравилось перед сном закрывать дверь в спальню, прижиматься к девианту, что усиливал свою температуру, и в этом комфортном мире впадать в небытие из сновидений, напрочь забыв о всех делах и проблемах. Порой мир становился мобильным, компактным. Настолько удобным, что его можно было запросто свернуть в клубочек и спрятать в кармане, перенеся в салон автомобиля Reno. А теперь я стою впереди дивана в гостиной, смотрю в электрический камин и осознаю одну истину: тот самый мир, что выстраивался в стенах этого дома, на самом деле никак не связан с комнатами или иными помещениями. Этот мир выстраивался между двумя существами, и где бы те не находились – он всегда был с ними.