Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Не сложно догадаться, куда ты подалась после Дака, все детство отдав институту при подразделении, – Ди заметил наши гляделки краем глаза. Голос его был спокойным и уверенным, что в свою очередь придало мне сил. Как и всегда, Ди был человеком, перед которым не стоит оправдывать свои поступки. – Рад, что вырвалась из того ада, к которому Гойл тебя всю жизнь готовил.

– Как много ты знаешь? – аккуратно спросила я, глядя на мужчину с тревогой. Дмитрий никогда не называл отца по имени, всегда использовал только фамилию, как бы принижая его достоинство перед семейством Роза. Папу это ужасно бесило, но даже агрессивный нрав и колкий язык не давали ему сорваться на брате любимой жены, тем более что этот же брат стал ему довольно близким другом.

– Не так много, как хотелось бы, – тоска в глазах мужчины померкла, и теперь Ди смотрел на нас улыбчиво, многообещающе. Он развернулся к нам всем телом, выжидающе оповещая о своих намерениях. – Ну что, белка? Познакомишь меня со своим спутником в моем доме, или так и будем здесь торчать?

Мы с Коннором переглянулись, и в который раз я жалобно смотрю на него в поиске разрешения. От Ди это не ушло. Дядя довольно хмыкнул. В его понимании семья всегда должна иметь главу в виде мужчины, поддержки в виде женщины и источника шума в виде ребенка. То ли это было влияние племен Южной Америки, в которой ему так часто приходилось находиться, то ли сам по себе был так воспитан. Однако долгое время образ жизни скитальца не давал ему возможности обзавестись супругой и уж тем более детьми. Как позже выяснилось, спустя два года после смерти моей матери и его сестры мужчина все же женился, тут же заделав не одну дочь. Даже удивительно узнать, что у меня есть двоюродные сестры тринадцати и пятнадцати лет.

Мы гнали вперед за стареньким пикапом, уносясь все дальше и дальше от черных ворот. Там осталась тоска, там осталась боль от невозможности попрощаться. Коннор заставил меня вырвать все эти чувства и уложить перед мраморными, белыми плитами с золотыми надписями. Даже больше, Коннор заставил меня почувствовать ностальгию и услышать приятный «привет» из прошлого, найдя доброго дядюшку Ди на просторах мировой сети. Того дядюшку Ди, что очень любил экологию и почтительно относился к окружающим людям. Того дядюшку Ди, что любил рассказывать маленькой племяннице истории о своем детстве в России и приключениях в Перу. Того дядюшку Ди, что бережно чтил свои русские корни, и потому частенько шутил на непонятный, русский манер. Чего уж говорить про то, как он заставлял десятилетнюю племянницу читать Достоевского и Чехова.

Пикап свернул на проселочную дорогу мимо зеленых полей. Здешняя местность скорее подходила для ферм, нежели для таких коттеджей, как бывший дом Гойл. Как оказалось, Ди и впрямь жил на ферме с довольно крупным количеством парнокопытного скота, в числе которых были даже резвые лошади.

– И давно ты это затеял? – поднявшаяся пыль вынудила Коннора увеличить дистанцию между машинами, сбавив скорость. Умиротворенное выражение его лица говорило о том, что именно такой реакции он ожидал от меня, теперь смотрящую на него с неподдельным восхищением. – В смысле, как долго искал дядю, планировал эту поездку?

– Как оказалось, у тебя не так мало родственников по линии матери. Но среди всех только Дмитрий находится на территории США. Остальные либо в России, либо в Европе.

– Я боюсь представить, как много еще сюрпризов может выдать твоя голова, – слова были не агрессивными или злобными. Они были пропитаны благодарностью и безмерным восторгом.

Андроид дернул уголками губ, оставив заманчивый вопрос интригующе безответным. Я и не хотела, чтобы он говорил. Мне нравилось смотреть на него влюбленным взглядом, одними только глазами передавая все теплящиеся в груди чувства.

Похоже, эта поездка станет самой лучшей в моей жизни. А ведь я так много исколесила дорог…

Ферма семьи Роза оказалась неприлично огромной. Растительных угодий не было, только луга, широкий трехэтажный дом с коричневыми стенами и белыми углами, несколько сараев для скота и огороженный невысоким самодельным забором участок луга, на котором паслись лошади. Судя по всему, Дмитрий и его семья обосновались здесь давно. Дядя с энтузиазмом показывал нам свои территории, рассказывая о всех прелестях жизни на ферме. Правда, для него это были прелести, для меня же, как для любителя спокойствия и уюта, это была потребность надрывать силы, впахивая круглый день и болтая от скуки с коровой. А вот у Коннора домашний скот вызвал интерес. Ди так внимательно наблюдал за реакцией «человека», который с неподдельным восхищением наглаживал лошадь, в любопытстве перекинувшую через забор голову, что мне время от времени приходилось глупо улыбаться и отшучиваться в стиле «впервые на ферме». В общем-то, это была неприкрытая правда, позволяющая не палить контору раньше времени.