Беседа с папским легатом, диалог с иудеем, и другие сочинения

А что сказать об Озии? Не у него ли все тело покрылось проказой за то, что он дерзнул сам покадить (см.: 2 Пар. 26,16-23), а дар пророчества не отступил ли сразу от народа? Еще более замечательно то, что — не на какое-то малое время, но на все время его жизни, по кончине же его вернулся и вновь был дан народу от Бога, о чем и Исаия, отмечая это время, говорит: «В тот год, когда умер царь Озия, я видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном» (Ис. 6,1). Не стану говорить о Дафане и Аврионе, об их дерзости и наказании (см.: Числ. Гл. 16) и об осуждении Илия за нечестие и наглость его детей, евших мясо прежде времени жертвы (см.: 1 Цар. 2-4).

Как видишь, не только людей, но и ангелов согрешивших Бог не пощадил. И если Иисус был богопротивным обманщиком и всем прочим, что твои предки и ты сейчас сказали хульного о моем Христе, как же тогда Бог в соответствии с вышесказанным не покарал вскоре тех, кого Тот обманул и кому Он ясно провозгласил, что Он — Сын Божий, равный Отцу и равную с Ним имеющий власть на небе и на земле (см.: Мф. 28,18), и что видевший Его видел Отца (см.: Ин. 14, 9), и что уверовавшие в Него не увидят смерти, имеется в виду смерти душевной? И если Он говорил это не сообразно с мнением Своего Бога и Отца, как же тогда Бог не воспрепятствовал творимым Им каждый день чудесам или по смерти Его никак не воспротивился проповедникам Его имени, хотя к ним отовсюду стекались опасности и беды, но получилось совершенно противоположное: к двенадцати простым людям, ибо они были рыбаками, сборщиками податей и сшивальщиками палаток, вся вселенная приступила и взяла на себя евангельское ярмо — по причине совершаемых ими знамений и чудес именем распятого по плоти Христа. И Сам ведь Христос, посылая их на проповедь, сказал им: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков» (Мф. 10, 16). Как же, пребывая среди таких и такого количества не то что волков, но более, чем те, свирепых львов и драконов, — я имею в виду вельмож, тиранов и царей, — они не были ни побеждены, ни съедены ими, скорее напротив: они таких неукротимых победили и сделали их более кроткими, чем овцы. Не делай из этого вывод, что проповедь шла гладко и никто не сопротивлялся тому, что они говорили, потому что вокруг них было столько людей, препятствовавших им и жестоко изгонявших проповедников, что страшно и подумать. В конце концов все они скончались от меча, за исключением немногих. Но даже это не смогло противостоять силе чудесного того и превосходящего ум апостольского учения. Всякий согласится, что не человеческой силой совершилось то, что все были побеждены их мнимой простотой, сами же они оказались выше всех, кто вопил на них и человеческими властями похвалялся, — но единственно силою Бога и Его единородного Бога-Сына. Ибо разве возможно сосчитать, сколько раз каждый день и сами апостолы, и от них воспринявшие веру во Христа схватывались со зверями за то, что они проповедовали, и скольким видам разных смертей со стороны какого количества гонителей они подвергались! Но и это не смогло заставить отступить от любви к Проповедуемому единожды в Него уверовавших — ни жестокость тиранов, ни изощренность бесчисленных и чудовищных наказаний, ни какие бы то ни было другие средства, но слаще всякого наслаждения и жизни для них были наказания и смерть за Него. И чем больше они страдали, тем больше всех к себе привлекали. Можно ведь насчитать десятки тысяч не только простых и незаметных людей, но и очень известных, можно даже и царей указать, воспринявших проповедь и добровольно подставивших свои шеи ярму Христову. Движение проповеди прекратилось ведь не прежде, чем вся вселенная наполнилась Божественным знанием. И теперь ты можешь видеть, что вся вселенная охотнейшим образом подвергает себя всем опасностям и смерти ради Евангелия. Никто ведь не скажет, что людей заставили поверить сила и мощь, значит — премудрость и сила убеждения, заключенная в слове. Так что отвергнуть и низвергнуть простоту проповеди они могли бы, если бы захотели, — они-то, напротив, премудростью не изобиловали, — одной рукой. Если браться рассматривать все это в деталях, то можно найти десятки тысяч противников Евангелия, с неудержимой силой на него бросавшихся и поодиночке, и разом. Но и таким путем ложь над истиной не восторжествовала. Пропуская других, поскольку говорить о них сейчас не время и некстати, скажу вот что: кто из когда-либо безумствовавших против Христа может сравниться по бешенству с Максимианом и Диоклетианом,[92] правившими многократно воспетым Римом и, пожалуй, почти всей вселенной? Сколько десятков тысяч мужчин и женщин мучениками из-за них оказались! А смогли ли они хоть сколько-нибудь поколебать крепость и неприступность истины? Нисколько. И вот, сначала отрекшись, они сложили с себя царскую власть, решив принять судьбу частных людей, либо усвоив отношение к смерти, разделяемое верующими людьми.