Беседа с папским легатом, диалог с иудеем, и другие сочинения

Если я хоть в чем-то тебя убедил, так по мере твоих сил поспеши избрать лучшее, пока у тебя есть время в этой жизни. «Ибо в аду кто исповедается Тебе?» — говорил Давид (Пс. 6,6). Ясно, что никто. И еще: «Или врачи воскресят, и исповедаются Тебе?» (Пс. 87,11). Пока человек пребывает среди живых, он может делать, что хочет, и дурное и хорошее, а после смерти и ухода отсюда ни у кого уже нет возможности сделать что-либо для своего спасения. Да и как, когда двери делания закрыты смертью? Так что исповедание не в аду, но в настоящей жизни. Тело, умерши, не может ведь воскреснуть прежде общего для всех страшного воскресения. Душа же, как-либо согрешившая, — нечестием или какими-то дурными делами, может исправиться, если только при ней есть тело. И лишь став мертвой по отношению к порочным пристрастиям, искупив грех и совершая лучшие дела, она может восстановить себя в живых. Удалившись же от Бога, она полностью мертва, хотя и думает, что жива. Ничто ведь так не исцеляет душу, как порицание человеком самого себя и обличение греха исповедью. «Я сказал, — говорит Давид: — исповедаю Господу беззакония мои, и Ты простил мне нечестие сердца моего» (Пс. 31,5). Что он и сделал перед пророком Нафаном (см.: 2 Цар. 12). Так что всякая душа, сквернящая себя дурными делами, может, как мы сказали, таким путем исцелиться. И прожившая жизнь в нечестии тоже может в один решающий момент смыть все скверны в купели Божественным крещением и сменить смерть на жизнь, грех — на святость. Так бывает, например, когда душа узнает необходимое ей сама, не нуждаясь во множестве внешних помощников, ибо ей хватает самой себя. А когда душа неразумна и нечувствительна, то хоть и десятки тысяч руководителей будет она иметь, но, захваченная страстями, останется слепой.

Так вот, постарайся и ты изложенное ныне тебе вложить в душу, пока у тебя есть время. Сопоставь это с тем, чему научили тебя твои отцы, и выбери лучшее, то и другое испытав душевной проверкой, чтобы вместо пшеницы не предпочесть плевелы. Отвеяв их, собери ее в житницу души и будь землей благой, принимающей Божественное семя и в сто крат более приносящей, а не сухой и бесплодной, производящей тернии и колючки (см.: Евр. 6, (Прем. Сол. 1,4), но возлюби слова Давида и с ним захоти воспеть: «Как стремится олень к источникам воды, так стремится душа моя к Тебе, Боже. Возжаждала душа моя Бога крепкого, живого. Когда приду и явлюсь лицу Божию?» (Пс. 41,2-3), что тоже Св. Троицу обнаруживает: сказав «Бог», он указал на Отца, словом «крепкого» — на Сына и «бессмертного» — на Духа Святого.

Суть же сказанного тебе, — поскольку пора уже прекратить разговор, — такова: поторопись ввести душевный корабль в Божественную пристань благочестия, избежав с помощью Божественного Писания бури и ненастья нечестия. Ибо, войдя в гавань Божественных слов, поистине победишь и потопишь диавола со всем его войском. А если тебя отнесут от нее дикие волны неверия — я молюсь, чтобы этого не произошло, — и ты доверишь душевный корабль пучине, то не знаю, какое соответствующее неразумию наказание тебе отмерится. Ибо воистину «страшно впасть в руки Бога живого» (Евр. 10,31).

Выслушав это, Ксен долго сидел в безмолвии, склонив вниз голову. Наконец, очнувшись словно от сна или тяжелого оцепенения, он сказал: «Горе мне, несчастному!» Тогда царь спросил: «Почему ты это сказал?» «По причине, — вновь заговорил Ксен, — моего нечестия и суетности жизни, а вдобавок к тому и пагубных хулений, которые я во множестве неразумно высказал на Сына Божия. Ибо я безумно отверз уста мои на небеса, и мой суетный и оскверненный язык высказал ввысь неправду. Потому-то я и не знаю, какой только муки не окажусь достоин».

Услышав это, император сказал: «Не говорил ли я тебе, Ксен, ранее, что даже если многочисленнее звезд или песка морского будут твои согрешения, все их ты отмоешь в божественной купели? Так что не вздыхай и не сомневайся, прими только божественную купель. И я — поручник тебе в том, что все их ты оставишь в ней и выйдешь из нее весь наичистейшим и святым. И прежде меня это обещает тебе Бог, сказавший: “Грехов и беззаконий их не вспомню впредь”» (ср.: Иер. 51,34).

Выслушав это, Ксен встал, повернулся к востоку и, воздев руки, вновь сказал:

«Верую, Господи, и исповедую, что Ты есть Сын Бога живого, Один из Троицы.

Верую и исповедую, что поистине Бог — Твой Отец, поистине Ты — Бог, единосущное и совечное Ему Слово и Сын, и поистине Бог — всесвятой и единосущный Тебе и Отцу Дух.

Говоря это, я не говорю, что верую в трех богов, по безумному учению нечестивых, но полагаю, что Троица — это один Бог и одна Божественность.

Еще верую и исповедую, что, будучи Богом, преклонив небеса, по собственной воле Ты стал человеком, невыразимым образом приняв одушевленную плоть и родившись от Пречистой Девы, сохранив Ее непорочной, какою Она была и до Рождества.