Беседы о литературе: Запад

В сравнении с названными книгами, отвечающими нынешнему уровню развития науки, книга Рене Менара, а также неоднократно переиздававшиеся «Легенды и мифы Древней Греции» Н.А.Куна, без сомнения, покажутся во многом наивными, а отчасти и просто устаревшими. Было бы глупо и бессмысленно утверждать, что книга, написанная сто с лишним лет назад, ни в чем не устарела. Так стоило ли в таком случае переиздавать «Мифы в искусстве старом и новом»? Вероятно, да. Во-первых, у нас пока чрезвычайно мало литературы для первого знакомства с мифологией, во-вторых, Р.Менар, который, как помнит читатель, не был ни историком, ни филологом, ни профессиональным искусствоведом, говорит о мифологии не как ученый – и в этом есть своя прелесть. Обратившись к его книге, мы погружаемся в атмосферу музея, бродим вместе с автором по Лувру, разглядываем статуи античных ваятелей и полотна живописцев Нового времени (в основном – французских), вспоминаем мифологические сюжеты, послужившие источником вдохновения для мастеров старого и нового искусства. Такого рода «прогулки» порождают, как правило, много новых вопросов; возникает желание непременно обратиться к современной литературе, серьезным трудам, написанным учеными-специалистами.

Публикуется по: Чистяков Г. О мифологии, авторе этой книги и ее вдохновителях // Рене Менар. Мифы в искусстве старом и новом. М., 1992. С. 257–273.

Никколо Макиавелли Слово увещательное к покаянию

«Слово увещательное к покаянию», или «Esortazione alla penitenza», на русский язык никогда не переводилось, но и по-итальянски оно впервые было опубликовано очень поздно, через 250 лет после смерти Макиавелли, – в Собрании его сочинений, вышедшем во Флоренции в 1782–1783 годах. Тут оно было напечатано под заголовком «Discorso morale» («Нравственное рассуждение»). Современное название взято из комментария Джулиано Риччи, внука Макиавелли (сына его младшей дочери Баччины) и собирателя его текстов. Об «Esortazione…», автографом которого он владел, Джулиано пишет следующим образом: «Всякому, кто имеет какое-то представление об обычаях и жизни во Флоренции, известно, насколько распространены здесь общества или братства мирян, которые, собираясь в разных часовнях, устроенных по городу, чтобы петь вечерню, совершать утреню, вместе готовиться к исповеди и к каким-то добрым делам, встречаются в определенное время, а более всего во время Великого поста. Тогда какой-либо из братьев в проповеди призывает остальных к покаянию и к другим добрым делам. Поскольку наш Макиавелли был одним из таких собратьев, на него как на человека весьма ученого, благочестивого и верующего неоднократно возлагалась ответственность произносить в одно из воскресений Великого поста какое-либо увещательное к покаянию слово, именно так он составил и это».

Знаменитый итальянский историк Паскуале Виллари в своей классической трехтомной монографии «Макиавелли и его время» (Милан, 1895–1897), исходя из этого свидетельства Джулиано Риччи, замечает, что Макиавелли написал «Esortazione…», чтобы прочитать его в одном из тех религиозных братств, что существовали в те времена во Флоренции, вложив в него под покровом религиозной слащавости скрытую иронию (Vol. II. Р. 414). При этом он относит этот текст к числу тех сочинений Макиавелли, что имеют малое или никакого значения. Ничего, кроме шутливой болтовни, не увидел в этом сочинении и Бенедетто Кроче («Conversationi critiche». Serie IV. Bari, 1951. Р. 16).

Иначе оценивает «Esortazione…» Роберто Ридольфи в книге «Vita di Niccolo Machiavelli» (Roma, 1954), выдержавшей к настоящему времени семь изданий. С его точки зрения, этот текст, написанный Макиавелли в конце жизни (хотя вообще единого мнения по поводу того, когда «Слово увещательное…» было написано, у специалистов нет до сих пор), говорит о том, что Макиавелли не были чужды серьезные размышления о Боге. «Esortazione…» – не шутка, а pie e tristi pagine, то есть «благочестивые и печальные страницы», текст, в котором автор приносит читателю и свое собственное покаяние, почти завещание Макиавелли.

Есть все основания, чтобы согласиться с Р.Ридольфи, поскольку антиклерикалы П.Виллари и Б.Кроче, цель которых заключалась в том, чтобы увидеть в Макиавелли не только антиклерикала, но просто безбожника, не привели никаких доказательств в обоснование своего тезиса и, в сущности, повторили тезис тех многочисленных католических авторов былых времен, которым автор «Государя» казался страшным врагом христианства и чуть ли не дьяволом во плоти. И это понятно. Макиавелли – безжалостный критик духовенства, в духе Боккаччо и его «Декамерона» не устающий напоминать своим читателям о том, что «первое, за что мы должны благодарить Церковь и попов, это то, что итальянцы потеряли всякое уважение к религии и стали дурными».