Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров

М. Н.: Это  просто  ужасно!  Питер,  на  мой  взгляд,  еще  удерживает

культурные  позиции,  и  даже  очень  заметно.  Во  многих  направлениях.

Мне очень нравится: у них в музеях три четверти идет бесплатно… За-

ходишь в музей, берешь билет – за внутренние выставки с тебя не бе-

рут. Всюду так делают. Притом еще говорят: «Смотрите на здоровье!»,

« Добро пожаловать!» – это просто поразительно. А вот в Юсуповский

музей  заходишь,  они  извиняются,  что  у  них  платно,  у  них  что-то  там

сложное с подчинением… И еще хорошо: всюду фарфоровая чашка, фар-

форовое блюдце, фарфоровая тарелка, даже где-то на краю Кронштадта,

крайний дом, в маленькой пирожковой – тебе ставят фарфоровую тарел-

ку. Никаких этих наглых пластиковых стаканчиков, ужасных бумажных

тарелочек!  Еще  чрезвычайно  высокое  качество  всяких  сувениров.  Ибо

сувениры, хоть тебе, как говорится, в Хургаде, хоть тебе в Париже, есть

дешевые и дорогие. А дешевые – просто дрянь. Так вот, дешевой дряни

в Питере почти нет. Все художники, которые рисовали раньше политбю-

ро, сейчас такие профессионалы… Притом в прекрасном состоянии сады

и парки: ни одного желтого листочка, ни одного сухого! Как называет-

ся усадьба, бывший Константиновский дворец, которую Путин восста-

новил?.. Ни одного вялого листа! Я там спрашиваю: «У вас людей мно-

го?» – «Ну больше ста». Мне очень нравится, что город на это денег не

106

жалеет. Очень дорогими цветами украшают. Это очень хорошо. Скажем,

в Павловске в прошлом году были повторены первые цветники такими,

как их построили. Это очень дорогое удовольствие.

Ю. К.: Ну в Питере история, стиль, культура…

М. Н.: Питер, надо сказать, и должен их дать. И будет давать. Пи-

тер вообще удивительный город: с одной стороны, это нерусский, чисто

европейский город, с другой стороны, как раз наоборот, потому что это

и безумная теснота европейского города, но это и чудовищная мощь, ши-

рина улиц Питера, вообще всей его площади. Фантастическое впечатле-

ние производит город Калининград (бывший Кенигсберг), где абсолютно

европейский,  даже  немецкий  город,  расположился  на  славянском  про-

странстве по славянским принципам. И в городе огромные куски шеве-

лящейся травы, кругом фонтанчики. Идешь – вот так! по грудь! …По-

том мало того, что он [Питер] построен на безумном преодолении силы

нежилого места, если вспомнить петербургскую мифологию, они стро-

ят-строят, ничего не получается… Без помощи небес обходится история

одного  единственного  города  –  это  Екатеринбург,  которому  не  понадо-

билась небесная помощь, но понадобилась помощь подземная. Где яви-

лась чудская царица – та самая царица, которая увела чудь под землю,

ту самую, про которую академик Паллас говорит в петровские времена:

«Повсюду встречаем мы следы неизвестного нам народа, очень, однако,

сведущего в горном деле». То есть они все ушли туда. Это очень интерес-

но. Конечно, Питер строился как некая двуединая чаша: город на болоте

на краю империи был уравновешен мощным уральским промышленным

районом, без которого не было бы Питера…

вечер Пятый

Ю. К.: Мы говорили о Москве, о Питере…

М. Н.: Русский народ, может быть, и не нищий, но мы шибко уме-

ем быть богатыми. Притом наша роскошь всегда хороша. Когда я вижу

стены,  облицованные  кварцитом  в  Эрмитаже,  или  постамент  Николая

Первого…  Это,  товарищи,  очень  дорогой  и  труднообрабатываемый  ка-

мень! Когда ты входишь – сколько там камней в украшении? Несколь-

ко десятков, у меня все подсчитано в Исаакии или в Храме-на-Крови…

А сень-то вся!.. Вот это просто прекрасно! Вот это русский народ! Вот

эта сень (ее никто не видит), она на том месте, где упал Александр, царь-

освободитель, – вся та, внутренняя, сторона (где никто не видит) была по-

крыта драгоценным камнем. Мне это очень нравится… Поэтому на Питер

еще можно надеяться до тех пор, пока… Питер до сих пор с российских

пространством связан крепче, чем Москва. Когда я слышу, когда те же

девушки, и даже Познер говорят: «Завидуют!», я никак не могу понять,

как люди, живущие в Иркутске, или в Тобольске, или в Красноярске (где

огромная  река  и  огромные  горы!),  как  они  могут  завидовать  живущим

в Москве?! Насколько я замечаю, самое распространенное отношение не-

москвичей к Москве – это смущение и стыд.

Ю. К.: Раньше было недоумение какое-то, а сейчас…

М. Н.: Когда ты выходишь из поезда, и к тебе подходит товарищ но-

сильщик, и у него полная грудь орденов (может быть, они не его! но…) –

в другом городе на такое хамство никто не поведется. Более того, когда

я нахожусь в Тобольске… Тобольск – это старый изумительный город,

«там русский дух, там Русью пахнет» – вот это про Тобольск. Я вообще

не понимаю, как человек, имеющий отношение к этому городу… Какая

зависть? Вы что! Я прекрасно понимаю… вот Осипов, который сейчас

в Москве, когда отработает, вернется в Тобольск – у него там дом. Что

сейчас Москва, что сейчас ее художественная продукция, просто не знаю.

Ю. К.: Ну понятно. Она сейчас детерминирована Западом…

108

М. Н.: Ну  как  сказать…  То,  что  сейчас  делают  абсолютно  все…