Беседы со специалистами

Чаще всего она говорила со своим внучатым племянником (сыном её племянницы), которого очень любила и заботилась до самой смерти. Другой частой собеседницей была Блюма Вольфовна Зейгарник, корифей в области отечественной патопсихологии, профессор МГУ. До сих пор умиляюсь, вспоминая как Фирочка (ласковое прозвище Бейн, данное ей сотрудниками лаборатории) говорила: «Блюма, мы должны как можно скорее увидеться, да, да, да, и не спорь. Я купила новую шляпку, должна же ты ее посмотреть!».

В-третьих, Эсфирь Соломоновна всегда старалась угостить меня чаем и неизменно рассказывала во время чаепития что-нибудь интересное, в том числе и об основателе нейропсихологии, колоссе отечественной науки А.Р.Лурии.

Э.С.Бейн, будучи увлеченной пропагандисткой своего дела, вела семинар для логопедов. На семинаре обсуждались важнейшие проблемы нарушения речи у взрослых (главным образом, больных с афазией). Сообщались новости научных достижений, вопросы диагностики и реабилитации. Специалисты имели возможность задать любой вопрос и получить на него обстоятельный ответ. Приглашались психологи, врачи. Было очень полезно и интересно.

Помню, как однажды на семинаре дискутировали Э.С.Бейн и её ученица и соратница, известный ученый Любовь Семеновна Цветкова. Спорили о том, нужно ли в работе с больными с афазией прибегать к оптико-тактильному методу, в частности для постановки звуков. Любовь Семеновна, будучи существенно моложе Эсфири Соломоновны, тем не менее, категорически возражала. Она говорила, что это искусственно и не соответствует возрастным особенностям взрослых пациентов с психологической точки зрения. Э.С., умудренная опытом, говорила: «Любочка, Вы не правы. Иногда это нужно. Далеко не всегда растормаживающие и стимулирующие методы дают желаемый результат.

Приходится прибегать к оптико-тактильному. Не оставлять же больного без помощи и надежды на нее».

Жизнь показывает, что Эсфирь Соломоновна была права. Только всегда необходимо помнить, что применять этот метод, не убедившись, что бессильны другие, а также застревать на нем, нельзя.

Специалисты, работающие в основном в здравоохранении, спешили на семинар, как на праздник. Благодаря встречам там, я подружилась с замечательными мастерами восстановительного обучения больных. Они стали близкими друзьями не только по работе, но и по жизни. О некоторых из них хочу рассказать. Конечно, упоминания достойны практически все участники семинара у Э.С.Бейн. Во всяком случае, очень многие, но в рамках жанра бесед сделать это невозможно. Поэтому – выборочно.

Кисегач

Во время одного из чаепитий Эсфирь Соломоновна поведала мне, что во время войны (второй мировой) НИИ неврологии был эвакуирован в уральский городок Кисегач. Там же оказался и НИИ им. П.П.Бурденко. Таким образом, появилась возможность объединить усилия ведущих специалистов в области нейропсихологии. Сам бог велел сделать это, так как из-за войны было огромное количество пулевых черепных ранений. Можно сказать, что операции по извлечению пуль и осколков из мозга служили одновременно изучению работы человеческого мозга. Раненые были молодые люди со здоровым до поражения мозгом. Это было важно научной точки зрения.

Существует термин вивисекция, или живосечение (от латинского vivus – живой и sectio – рассекание). Он обозначает проведение хирургических операций на живом существе с целью исследования функций организма. А тут – не животные, а люди. Великий Иван Петрович Павлов писал: «Когда я приступаю к опыту, связанному в конце с гибелью животного, я испытываю тяжёлое чувство сожаления, что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого существа. Когда я режу, разрушаю живое животное, я глушу в себе едкий упрёк, что грубой, невежественной рукой ломаю невыразимо художественный механизм. Но переношу это в интересах истины, для пользы людям. А меня, мою вивисекционную деятельность предлагают поставить под чей-то постоянный контроль. Вместе с тем истребление и, конечно, мучение животных только ради удовольствия и удовлетворения множества пустых прихотей остаются без должного внимания».

Эсфирь Соломоновна работала в Кисегаче бок о бок с А.Р. Лурией. Их совместные исследования позволили существенно продвинуть и уточнить представления о функциональной специализации различных структур мозга. Результатами работы этих ученых, полученными во время военных лет, мы пользуемся до сих пор, они были добыты в труднейшие годы жизни страны.