Бешеная кровь

Проводив их взглядом, Олег выждал минут десять и двинулся следом. Дважды он почти догнал их; обтянутый потрепанной кожаной курткой горб мелькал за деревьями так соблазнительно, что оба раза Олег вскидывал свой автомат и оба раза опускал его. Им потихоньку овладел азарт охотника. В отдельные мгновения ему казалось, что боевики у него в руках и он просто играет с ними, как кошка с мышками. Подавить такой азартно-игривый настрой стоило известных усилий. Он напоминал себе, что это далеко не игра, а он не картонный герой из компьютерной стрелялки с девятью жизнями, а всего-навсего усталый и полуголодный человек с автоматом, которого только вчера достали из ящика, изнутри очень сильно напоминавшего гроб.

В очередной раз сдержав азарт, он поотстал — и вовремя это сделал. Боевики вышли на границу леса, за которым начиналось долгое голое пространство, поросшее травой и редким низкорослым кустарником, в нескольких местах, как кляксами, прерываемое каменными осыпями. Горбун ушел вперед, а бородач под острым углом к нему двигался вдоль кромки леса. Если бы Олег поспешил, то наверняка наткнулся бы на бородатого. Тот некоторое время наблюдал, как его напарник преодолевает открытое пространство и идет в сторону перевала. Спрятавшийся за деревьями Олег с интересом наблюдал за этим маневром и не мог понять, в чем его смысл. Только когда горбун шел вдоль боковой кромки оползня, он сообразил. Внешне безоружный, одетый в цивильное и явно ущербный человек на сторонний взгляд не представлял опасности. В определенной ситуации он сам бы безбоязненно подошел к нему или, наоборот, подпустил бы его к себе. О последствиях подобного поступка долго гадать не нужно. Горбун был приманкой.

Олег осмотрел пространство перед собой. Перед ним был безлесый склон, на котором невозможно укрыться. Плохо заметная извилистая тропа поднималась к седловине. Это и есть перевал. Слева от него каменная гора с бело-рыжими плешинами оползней. Справа почти такая же гора, но значительно выше, и, может быть, от этого казавшаяся еще более неприступной. Он посмотрел на часы. Третий час дня. Странно. Бизон говорил, что до перевала сутки ходьбы, а он дошел всего за несколько часов. Вряд ли разведчик мог так сильно ошибиться. Значит, это еще не перевал? А если перевал, то не тот. Или он, увлекшись игрой в преследование, потерял направление?

Горбун успел уйти достаточно далеко и теперь казался маленькой козявкой. Олег отошел подальше за деревья и смотрел, как тот все ближе подбирается к накрывшему перевал облаку. Наконец боевик скрылся в мутной белой пелене. Его не было видно минут сорок. Наконец он вынырнул из облака и замахал рукой. Вскоре на тропинке появился бородач. Один автомат он нес на груди, второй висел на плече.

Пользуясь вынужденной паузой, Олег поел и отдохнул, с сожалением поняв, что добраться до тушенки ему пока что не судьба — вскрыть банку ему просто нечем. Ни ножа, ни открывалки у него не было, а другие известные ему способы справиться с жестянкой были слишком шумными. Придется потерпеть.

Здесь, у подошвы горы, сколько он ни вслушивался, он не мог уловить звуков стрельбы или взрывов. Может быть, Бизон и его парни уже прекратили бой, а может быть, сюда эти звуки просто не долетали.

Поднимавшийся по тропе бородач тоже скрылся в облаке. Прошло с четверть часа, прежде чем Олег решился идти следом. Он подумал, что было бы неплохо обойти боевиков, обогнув гору. Но этот путь наверняка был намного более длинным, не говоря уже о том, что несравнимо более сложным. К тому же он подумал, что вряд ли эта парочка сейчас села в засаду. А если и так, то их возможности для наблюдения были сильно ограничены; пока они находятся внутри облака, сильно напоминающего дымовую завесу, они лишены возможности видеть дальше, чем на несколько десятков метров.

Выйдя на тропу, он шел и ждал выстрелов, больше смотря не себе под ноги, а по сторонам в поисках подходящего укрытия, цепляясь взглядом за каждый валун, за каждое углубление, хотя умом понимал, что если по нему начнут стрелять сверху, то никакое укрытие ему не поможет. Оттуда, с высоты полутора-двух сотен метров, он виден, как таракан на лысине у карлика.

Но до границы облака, которое, на его счастье, не слишком спешило уплыть с облюбованного склона, он добрался без приключений. Войдя в белую муть, он с первых шагов почувствовал промозглый холод. Он впервые в жизни оказался внутри этого небесного образования и даже не предполагал, насколько тут может быть холодно. Видимость здесь была даже меньше, чем он предполагал. Метров пятнадцать, двадцать от силы. Но тропа под ногами была видна хорошо. И склон тут был не такой крутой — нечто вроде ступени или террасы.

В несколько минут он прошел облако насквозь и увидел небольшую долину, а за ней новый склон. Этот был покруче первого. В долине была небольшая впадина, заполненная водой, где на берегу, за камнями, устроился горбун, которого он едва разглядел. А по голому, без единого кустика-деревца склону уже поднимался бородач. Теперь они поменялись местами.