Бешеный шарик

Тем временем «чистая» зона терпела сокрушительное поражение. Многие из «меченых», несмотря на отверженное обществом положение, имели свои семьи и детей. Малыши не были физически изуродованы, но их статус был предопределен. Наравне со старшими, дети принимали активное участие в погромах, причиняя урон всему, чему могли в силу своих возможностей. Некоторые отцы доверяли своим детям важную миссию – добивать врага. Словно играя в интересную игру, обреченные на жестокость отпрыски выполняли поручения своих обреченных на жестокость родителей. Вслед за шквалом погромов, по улицам проезжали уже замеченные Уинстоном белые грузовики неизвестной государственной службы.

Одерживая победу за победой, «меченые» чистили «чистый» район, забирая с собой все, что могло представлять хотя бы какую-нибудь ценность. Квартиры, которые подвергались их варварскому исследованию, оставались не пригодными для комфортной жизни.

Несмотря на явное преимущество, «меченые» так же теряли своих бойцов, но количество погибших с их стороны было слишком мало в сравнении с противниками и это никак не могло повлиять на ситуацию. В положении войны ни одна сторона не жалела погибших, если только эти потери не становились первопричиной поражения.

За два часа до официального окончания побоища, Уинстон отправился домой. Решение оставаться во вражеской зоне да еще и в ту ночь, когда разгоряченные и агрессивные группы возвращаются на свою территорию, было бы равносильно глупому самоубийству. Опасный путь домой проходил по узеньким улочкам, утопающим в мусоре – «грязная» зона и в самом деле была грязной.

Первая «чистая» улица, примыкающая к границе обеих зон, была та, которую Уинстон старался обходить стороной. Именно там он совершил убийство. Но он был не в том положении, когда ситуация запрашивала его выбор.

Дом, в котором несколько недель назад случилось непоправимое, был отчетливо виден еще в «грязной» зоне. Дом горел, а вместе с ним горело все, что имела Дюна. Будучи сторонним наблюдателем масштабного пожара, он почувствовал облегчение. Если бы тогда он не совершил убийства, сейчас эта женщина умирала бы поистине страшной смертью. На смену облегчению незамедлительно пришло чувство горечи, ведь в этот страшный день Дюна, скорее всего, погибла. И словно чудо, сильнее горечи оказалась надежда. Отбросив тяжелые мысли и сомнения Уинстон пошел к пылающему дому, в надежде встретить ее – живой и невредимой.

Во дворе, у самого пожара, творилась сумасшедшая суета. Уинстон увидел уже знакомый ему белый грузовик и людей в некогда белоснежной форме, уже изрядно испачкавшихся кровью. Представители одной группы собирали лежащие тела, остальные – отводили испуганных людей в разные стороны на максимально отдаленное расстояние от пожара. Уинстону удалось подкрасться ближе. Недалеко от него, возле колючего кустарника лежала изувеченная девушка. Обезображенная, она лежала в неестественном положении, абсолютно голая и было совершенно ясно, что с ней произошло. Не успел Уинстон подумать, что это могла быть Дюна, как к ней подошли трое представителей неизвестной государственной службы.

– Забираем. – приказал первый.

– Да ну, зачем? – спросил второй. – У нее нет серьезных травм и увечий. Просто затрахали девку. Через недельку-вторую придет в себя и даже не вспомнит – кто и как над ней поиздевался.

– Забираем. Она не дышит. – настаивал первый.

Третий не стал ничего говорить. Он подошел к телу, наклонился и подставил под нос девушки указательный палец. Испытывая явные сомнения относительно своих ощущений, он схватил ее за запястье и стал искать пульс.

– Есть. – сказал третий. – Ее точно затрахали. Тут, в крайнем случае, нужны медики. Если заберем ее, накличем реальные неприятности на свои жопы.

Только после того, как представители неизвестной государственной службы покинули место, а вместо пылающего дома осталось жуткое пепелище, Уинстон воспользовался ажиотажем народа, стекающегося со всех переулков. Укрыв своим длинным плащом Дюну, а это была именно она, он взял ее на руки и быстро скрылся с места последнего громкого события 22 марта 2074 года.

Он принес ее к себе домой. К счастью, туда не успели добраться «меченые». В надежде на то, что ему удалось спасти Дюну, Уинстон решил посвятить ей все свое время. Пока же ему оставалось только ждать. Тревожно ждать момента, когда она придет в себя и искать нужные слова, чтобы все ей объяснить.

6

Ближе к утру, Дюна постепенно приходила в сознание. В состоянии первой осознанности, она испугалась своему присутствию в чужом месте. Она и хотела бы закричать, но не могла. У нее болело все, что она могла ощутить. Представители неизвестной государственной службы ошибались – она прекрасно помнила, что с ней случилось, и кто это седлал.

Дюна понимала, что Уинстон не представлял для нее угрозы, а наоборот пытался ее спасти. Его нервные попытки все объяснить не имели для нее значения. Больше всего на свете Дюна хотела крепко уснуть и проснуться только тогда, когда заживут ее травмы, а в Эшенленде переведутся все «меченые».