Бесики

— Я слышал, что государь призвал русское войско и хочет разместить его в наших крепостях. Правда это? — спросил начальник крепости.

— Не совсем, — ответил Бесики. — Русское войско в самом деле находится в Грузии, но оно воюет с турками.

— Один человек из Волниси, который ходил в ахалцихский поход, — вмешался в разговор молодой воин, которого все величали Тагвиа, — рассказывал, что у русских удивительное войско. Такая у всех выучка — всё делают по команде, а когда идут, то все вместе, согласованно бьют ногой, так, что даже земля дрожит от их шага!

— Да я и сам это видел! — перебил его Таго, занятый разливанием вина по чашам. — Построятся все в ряд, один к одному, ровно, как по ниточке. Одеты, обуты все одинаково, шапки, ружья и снаряжения тоже не различишь. Крикнет по-своему что-то ихний узбаш, они разом повернутся направо, крикнет ещё — повернутся налево, а то пойдут, да так чудно — все разом переставят левую ногу, потом так же разом — правую, словно связаны между собой верёвочкой.

— Неужели нельзя завести и у нас такое войско? — вздохнул Тагвиа, взглянув на Бесики.

— Отчего же мет? — улыбнулся Бесики молодому воину.

— Можно, всё можно сделать, да только надо учиться, понял? — сказал Тато с упрёком, как будто одна лишь лень Тагвиа была причиной того, что Грузия не имела обученного войска, — Русские с утра до вечера учат своих солдат и так их гоняют, что люди к концу учения ног под собой не чувствуют. Не то, что ты — лежебока! Целый день валяешься… А что, разве не так? — пожаловался Тато. — Понадобится мне послать его за хворостом, так, если я раза два не огрею его палкой, он и с места не сдвинется! Потому то отец и выгнал его из дому. «Ступай, говорит, сынок, послужи в страже у князя, может, пригодишься государю, а то деревне ты ни на что не нужен!»

— Я ученья не боюсь! Пусть только меня поучат — чему хочешь научусь! — заспорил Тагвиа.

— Отчего не научишься? Силы у тебя хватит, да и смекалкой бог не обидел, только лень одолевает!

— А я думаю, что всё это русское строевое учение только для того, чтобы им любоваться, — заметил Мгелика. — В бою разве вспомнишь, какую ногу куда переставить? Лучше выпьем ещё чашу — будет две! Давай сюда! Пожелаем долгой жизни секретарю нашего государя! Начальник крепости, аллаверды к тебе.

— Яхшиол! — ответил тот и взялся за чашу.

Застольники подняли полные глиняные чаши. Тато снял шапку, возвёл кверху глаза и проговорил:

— Да благословит тебя господь!

— Аминь! — воззвали остальные хором.

Воины осушили чаши, не переводя дыхания, и провели руками по усам. Начальник крепости затянул мощным баритоном:

Эй, Гаджи Чалаб, разбойник, зор…

Все разом подхватили песню.

Ты заплатишь нам за кровь сторицей.
Меч царя Ираклия остёр,
От него врагу не схорониться.

— Эх! И я в ту пору был с государем на войне, — сказал расчувствовавшийся Тато, когда бойцы прервали песню и на минуту настала тишина. — Тебя, Бесики, тогда, должно быть, и не было ещё на свете. Мы настигли этих негодяев около Казаха, на самой границе Шамшадила. Наш князь Димитрий только что обвенчался тогда с госпожой Анной, сестрой царя. Он был ещё в полной своей силе, хотя, кажется, и тогда ему было уже под шестьдесят. Он сопровождал государя в походе и нас взял с собой. Я был ещё совсем молод. Всё, что Грузия вытерпела от Гаджи Чалаба, мы с лихвой выместили на его сыне ага Киши. Правда, сам он убежал от нас и спрятался в Шаки, но войско его мы полностью истребили. Как-то ищу я в тростниках татарина и вдруг, — Тато усмехнулся и покачал головой, — натыкаюсь на молодую татарку! Она и не пикнула, так сразу и легла, бесстыдно раскинулась передо мной… Я как гаркну на неё: «Гед арват — прочь отсюда!»

— Отпустил? — воскликнул Тагвиа с сожалением.

Тато грозно взглянул на него из-под нахмуренных бровей.

— Отпустил, конечно! Что же мне было, обниматься с татаркой? Разве я Тагвиа? Воин — защитник слабых, а не насильник, разве не знаешь?

— Да ну тебя! — ухмыльнулся Тагвиа. — Жаль, что меня на такую войну никто не берёт, — не везёт мне, право! Чтобы мне попалась в руки татарка и чтобы я её отпустил? Нет, шалишь! А они-то, разве они щадят пас? Тоже, сказал!

— Борода и усы у воина для чести, а медведю что пользы от всей его шерсти? Не будь так, разве мы назывались бы христианами? Что, не правду я говорю? — обернулся Тато к Бесики.

— Ну, пошёл разводить турусы на колёсах! — прикрикнул на Тато начальник крепости. — Наполняй лучше чаши!

— Правильно, выпьем по одной, чтобы стало две! — обрадовался Мгелика, не любивший лишних разговоров.

— Сколько ни пьём, у тебя всё выходит по две. Как это ты считаешь? — улыбнулся Тато и стал наливать вино. — Пригляди-ка за вертелами, что-то запахло жареным…

Мгелика подбежал к очагу и стал возиться с вертелами. Куры действительно успели подрумяниться с одного боку и издавали аппетитный запах.

Тато наполнил чаши, роздал их товарищам и скороговоркой, словно читая молитву, сказал: