Читаем Бесконечная шутка полностью

213. Т. к. теннисные корты расположены бок о бок и предназначены для профессиональных, но неидеальных игроков, никто не застрахован от случайных рикошетов от ободьев палок, столбов для сеток и даже заборов и закатываний мячей на чужую территорию. Обычно на серьезных турнирах, начиная примерно с четвертьфинала, мячи приносят болбои. Однако в первых раундах и тренировках существует тонкий этикет, по которому, если к тебе прикатился чужой мяч, приостанавливаешь игру и посылаешь мяч на корт его происхождения. Чтобы попросить о такой помощи, обычно кричат «Простите!» или «Не подкинете на Третий?», что-нибудь в этом роде. Но и Хэл, и Аксфорд как будто по природе своей на это не способны – просить помощь в случае рикошетов. Им обоим проще бросить все, сбегать на нужный корт, останавливаясь на каждом промежуточном в ожидании завершения гейма, и самим найти мяч. Такое вот любопытное неумение просить о помощи, которое не может исправить никакое сколь угодно сильное неодобрение со стороны Текса Уотсона или Обри Делинта.

214. Когда они без ударов над головой, в виде чистых пиршеств боли «бегина-заднюю-после-агрессивной-свечи-затем-обратно-осаль-сетку-палкой-какраз-когда-Нванги-или-Тод-шлют-еще-одну-агрессивную-свечу-у-тебя-надголовой-и-опять-бегом-назад-или-они-накинут-еще-мячей-к-обычной-норме».

215. Легенда клиппертоновского разлива про давно ушедшего маленького эташника, который в ГБПМ позвонил в Департамент социальных служб Массачусетса и охарактеризовал дисциплинарную тошниловку как жестокое обращение с детьми, что привело к появлению у опускной решетки двух дам из ДСС с поджатыми губами и без чувства юмора, которые весь день рыскали по округе и даже потребовали у Штитта запереть Обри Делинта в комнате, так тот побагровел от ярости на маленького стукача.

216. Тут без понятия.

217. Хэл тогда скучал по мягкой траве, грунту и «Хар-Тру» юниорских Шлемов, потому что отдельный недостаток обучения в североамериканской академии – ОНАНТА не допускает на Шлемы больше одного участника на академию в каждой возрастной категории, и тогда добро дали Джону Уэйну.

218. Разработка компанией «Мениск Оптикал Продактс Лтд» покойного Дж. О. Инканденцы таких странных широкоугольных зеркал заднего вида на боках автомобиля, которые настолько уменьшают машины сзади, что по федеральному закону прямо на стекле обязательно печатать «Объекты в зеркале ближе, чем кажутся», что привело Инканденцу в такое замешательство, что его даже шокировало, когда американские автопроизводители и импортеры купили права на зеркала, – уже давно, в первую из серии прочих обескураживающих предпринимательских сделок, – так вот, эташники любят выдвигать гипотезу, что эти зеркала были основаны на извечно перспективно сокращенном Чарльзе Тэвисе.

219. Крайне раздражающий ведущий детской передачи по спонтанному распространению «ИнтерЛейса».

220. ®«Кардиомед Фитнес Продактс», стейрмастероподобный тренажер четвертого поколения, напоминающий эскалатор, идущий вниз, и настроенный на садистски высокое число об./мин., так что пользователю приходится как бы нестись и взбираться наверх изо всех сил, чтобы не швырнуло через весь кабинет спиной об стену, что, кстати говоря, объясняет большой квадратный мат из качалки, приставленный к расчищенному участку стены напротив тренажера, на который Тэвис сменил свой старенький «стейрмастер» после пугающего анализа на холестерин и с которым ему поначалу пришлось непросто – однажды даже не обошлось без спинного корсета.

221. Профи из сателлита, у которого Хэл выиграл сет, латвиец с грудью колесом, который, похоже, думал, что Хэла зовут Олл.

222. Снова NB, что родной язык Марата – не старый добрый современный идиоматический парижско-европейский французский, но совр. ид. квебекский французский, который по сложности идет наравне с баскским – полный странных идиом и перенятых и самобытных грамматических нюансов, кровосмесительный и шумный диалект, по которому Стипли на самом деле еле-еле получил «уд.» на курсе технических собеседований ДНС в Вене / Фоллс-Черч, Вирджиния и для которого непросто найти эквивалентные выражения на английском.

223. А именно – аллюзию на предполагаемое антиконфлюэнциальное, метаразвлекательное и голограммное произведение samizdateur'a «Медуза против Одалиски», где боевую сцену из пьесы-внутри-фильма можно разбить на серию так называемых быстрых преобразований Фурье – впрочем, что такое ALGOL – хрен его знает, если только это, допустим, не акроним, а какое-то настоящее квебекское слово, «l'algol», которого, если это и так, нет ни в одном словаре или лексическом онлайн-источнике во всех 2-й или 3-й сетках Иллинойса/Индианы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие романы

Короткие интервью с подонками
Короткие интервью с подонками

«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени.Содержит нецензурную брань.

Дэвид Фостер Уоллес

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гномон
Гномон

Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории.Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер. Когда расследовать дело назначают преданного Системе государственного инспектора, та погружается в нейрозаписи допроса, и обнаруживает нечто невероятное – в сознании Дианы Хантер скрываются еще четыре личности: финансист из Афин, спасающийся от мистической акулы, которая пожирает корпорации; любовь Аврелия Августина, которой в разрушающемся античном мире надо совершить чудо; художник, который должен спастись от смерти, пройдя сквозь стены, если только вспомнит, как это делать. А четвертый – это искусственный интеллект из далекого будущего, и его зовут Гномон. Вскоре инспектор понимает, что ставки в этом деле невероятно высоки, что мир вскоре бесповоротно изменится, а сама она столкнулась с одним из самых сложных убийств в истории преступности.

Ник Харкуэй

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика
Дрожь
Дрожь

Ян Лабендович отказывается помочь немке, бегущей в середине 1940-х из Польши, и она проклинает его. Вскоре у Яна рождается сын: мальчик с белоснежной кожей и столь же белыми волосами. Тем временем жизнь других родителей меняет взрыв гранаты, оставшейся после войны. И вскоре истории двух семей навеки соединяются, когда встречаются девушка, изувеченная в огне, и альбинос, видящий реку мертвых. Так начинается «Дрожь», масштабная сага, охватывающая почти весь XX век, с конца 1930-х годов до середины 2000-х, в которой отразилась вся история Восточной Европы последних десятилетий, а вечные вопросы жизни и смерти переплетаются с жестким реализмом, пронзительным лиризмом, психологическим триллером и мрачной мистикой. Так начинается роман, который стал одним из самых громких открытий польской литературы последних лет.

Якуб Малецкий

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги