Бесконечная жизнь майора Кафкина

С дерева он видел все как на ладони. Вот они вышли из «мерседеса», вот – собираются идти, вот – Кафкин пьет. Трое мужчин и женщина гуськом потянулись за кусты, а оставшийся человек, худой морщинистый водитель в форменной фуражке, достал бутылку кока-колы и с наслаждением принялся пить. Первым следовало усыпить его.

Парфеньев поднес к плечу духовое ружье и стал целиться. Внезапно среди шума леса его ухо уловило еле слышный шум мотора. Звук оборвался. Машина? Или показалось?

Несколько минут он неподвижно сидел, вслушиваясь, но никаких посторонних звуков не вторгалось в обычную симфонию леса. Водитель между тем обошел машину с другой стороны и, кажется, собирался перекусить, удобно устроившись на пеньке. Впрочем, пока он еще был в зоне досягаемости духового ружья. Нужно было спешить.

Парфеньев опять прицелился, и в тот момент, когда несчастный метис подносил ко рту гигантский гамбургер, маленькое насекомое искусственного происхождения вылетело из духового ружья и укусило его в шею. Метис досадливо хлопнул по шее рукой, отгоняя наглую тварь, и откусил порядочный кусок. Ох уж эти москиты! Он еще несколько раз откусил гамбургер, размышляя о перспективах своей работы у заморского богача, и тут неожиданно на него стал наваливаться сон. Несколько минут он пытался бороться, но слабость и головокружение одолевали все сильнее, и наконец он широко зевнул, выронил остатки гамбургера на землю и медленно осел.

Парфеньев спустился с бальсы. Итак, одно дело сделано, теперь очередь за телохранителем и остальными. Он раздвинул кусты, и в этот момент сзади раздался шорох…

Бабочек действительно было много. Красавицы кастинги, величественные геликониды и браззолиды кружились над цветами и выписывали в воздухе причудливые фигуры высшего пилотажа. У Гальдера разгорелись глаза.

– Да, тут есть чем поживиться! – закричал он и с сачком наперевес стал подкрадываться к огромной эрисинии.

Кафкин направился в другую сторону, симулируя энтомологический интерес. Пока следовало поддерживать интерес компании к насекомым и ждать. Он искоса бросил быстрый взгляд на Ганса. Громила по-прежнему был угрюм и не обращал на бабочек никакого внимания. Он с профессиональным интересом озирался по сторонам. Хельга старалась держаться рядом с Кафкиным. Она все откровеннее давала понять, что он привлекает ее. Это путало карты в игре, но пока положение было терпимым. Гальдер умелым броском накрыл первую жертву и, весь сияя, уже шел к Кафкину.

– Виктор, смотрите! Таких у меня еще не было!

Кафкин выпрямился и пошел навстречу.

– Ну-ка, ну-ка…

Бах!

Что это?! Выстрел раздался со стороны поляны, где они оставили автомобиль. Гальдер вытаращил глаза на Кафкина.

– Что такое?

– Похоже, стреляли!

Ганс в панике подбежал к Гальдеру и внезапно бросил по-русски:

– Кто-то стрелял. Надо уезжать.

– Кто это может быть? – растерянно спросил Гальдер, также перейдя на русский.

Впрочем, они моментально опомнились и вернулись к немецкому:

– Не знаю. Но это опасно. Давайте возвращаться.

– Это опасно! – истерично заорала Хельга. – Нас могут убить! Домой, назад!

Гальдер тревожно посмотрел на Кафкина.

– Наше предприятие сворачивается. Ганс в этих делах соображает лучше меня.

Они двинулись с осторожностью назад. Что же произошло? У Кафкина внезапно в нехорошем предчувствии вспотели ладони. Неужели срыв операции?

Около автомобиля лежали три тела. Один из них был метис-водитель, второй – Парфеньев, а третий – неизвестный мужчина в черных очках. Рубашка Парфеньева была залита кровью, и он был мертв. Также мертв был и неизвестный в черных очках, это было совершенно очевидно из совершенно вывернутой его шеи. Кафкин вспомнил, что Парфеньев в совершенстве владеет джиу-джитсу. Вероятно, сначала неизвестный выстрелил в него из пистолета и смертельно ранил. Однако, очевидно, дистанция была слишком мала, и Парфеньев смог в броске захватить голову убийцы, чтобы последним усилием свернуть ему шею. Но что же произошло? И кто этот тип?

Пока эти мысли проносились в голове Кафкина, Ганс действовал. Он потрогал пульс водителя и коротко сказал Гальдеру:

– Живой. Может быть, оглушен или солнечный удар.

Затем полез во внутренний карман очкастого незнакомца и вынул бумажник с документами, которые передал Гальдеру. Далее обшарил карманы Парфеньева и также передал документы Гальдеру. Кроме того, достал и сотовый телефон Парфеньева, осмотрев который, задумчиво перевел взгляд на Кафкина.

Гальдер читал документы:

– Анатолий Евгеньевич Ревенко. Россия. Парфеньев Александр Борисович. Россия. Хм… – Он помрачнел: – Русские. Странная история.

– Надо сообщить полиции, – подал голос Кафкин.

– Возможно… – неопределенно протянул Гальдер. – Однако у меня нет на это времени. У меня масса дел, а связываться с полицией… Начнутся бесконечные расспросы. Поскольку мы к этим смертям никакого отношения не имеем, полагаю, лучше всего нам будет немедленно удалиться отсюда и обо всем забыть. Рано или поздно этих бедных русских, что-то не поделивших между собой, найдут, и пускай тогда занимаются ими. Не так ли, дорогая? – обратился Гальдер к Хельге.