Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

Ярость сыграла с ней ту же шутку, что и с быком на корриде — ослеплённый ею, он атакует красную тряпку, а не матадора. Пылая гневом, она обрушила на меня целую серию ударов — я едва успевал уклоняться и парировать. Она явно была сильнее — мне приходилось потихоньку отступать, и я вскоре понял её тактику: загнать на лодочную станцию, откуда лишь одна дорога — в воду, где я не смогу воспользоваться своим оружием.

— Чего застыли столбами? — напустилась на других девчонок Лариса. — У кого чего под рукой, кидайте в неё!

В вожатую полетели мелкие камушки, огрызки яблок, словесные оскорбления. Всё это пусть и не наносило особого урона, но не позволяло сконцентрироваться на решающем ударе.

Неизвестно, чем закончилось бы дело, если бы не игла, вонзившаяся в какой-то момент в шею Ольги Дмитриевны.

Ойкнув, она отвлеклась на секунду, и мне этого хватило.

Изумрудное лезвие по рукоятку вошло в её грудь. И оба меча погасли одновременно.

Глава 19

Глава 19.

Вытерев со лба пот, я оглядел поле битвы. Три бездыханных тела, Лариса умудрилась-таки оцарапаться о шприц и теперь лежала рядом с медсестрой. Не совсем бездыханных, конечно — скоро очнутся. Девчонки, сбившиеся в стайку, с недоумением и испугом поглядывали на них.

— Не волнуйтесь, всё уже закончилось! — помахал я им рукой. — Мы испытали на себе действие массового гипноза. Многое из того, что вы видели, было обманом зрения. Когда они очнутся, пожалуйста, не издевайтесь над ними. Скорей всего, они и помнить ничего не будут.

Так и вышло. Первой очнулась Сабрина и таращилась на нас в недоумении. Последним её воспоминанием являлся отход ко сну вчерашним вечером.

Виола, пришедшая в себя следом, тоже не могла поведать ничего определённого. Вроде бы её позвали сюда, на пляж, потому что кому-то стало плохо. Но кто позвал и к кому конкретно, упорно не могла вспомнить.

Сложнее всего пришлось с Ольгой Дмитриевной. Она не помнила вообще ничего. Вернее, ничего из нынешней смены и предшествующих ей событий — зато вспомнила, как когда-то и сама была здесь пионеркой. И ни в какую не хотела становиться вожатой — с большим трудом удалось уговорить её хотя бы формально принять на себя командование.

Когда же всё устаканилось, кому-то из девчонок пришла в голову идея отметить это праздничным ужином с тортом и танцами после. Ольга Дмитриевна охотно согласилась и даже выразила желание лично сплавать за земляникой. Компанию ей составила Силви — я упросил её поглядывать за вожатой, уж очень пришибленно и потерянно та выглядела. Я даже начал опасаться, что Матрица слишком сильно повредила её личность. Но сделать что-либо с этим не в моих силах — оставалось лишь надеяться, что время исцелит нанесённые раны. А сам вызвался притащить в столовую сахар. Однако случилось чудо: едва заявился в кибер-кружок, Шурик и Электроник, узнав о цели визита, сразу же вызвались отнести мешок с ним лично. Ну а я и не возражал.

И даже ничего не имел против посетить танцы, хотя не танцевал уже, наверное, десятка два смен. Но тут вдруг накатило вдохновение. Или просто решил не отрываться от коллектива? В конце концов, девчонки спасли мне сегодня жизнь — без их помощи я вряд ли справился бы с агентами. И обижать их отказом совсем не хотелось.

Поначалу завели бодрое диско, под которое лихо отплясывали Ульяна и Сабрина, успевшие помириться друг с другом. Зато когда заиграла медленная музыка…

Откуда-то из полутьмы выступила Она. И на ней был столь изысканный вечерний наряд, что все поневоле ахнули. Платье, декольтированное настолько, что почти ничего не скрывало, вдобавок на каблуках, отчего стала почти вровень со мной ростом. А казалась — выше. Или я невольно пригнулся? Такую роскошную девушку я никогда не решился бы пригласить.

Но она сама сделала свой выбор.

— Белый танец! — решительным шагом подойдя ко мне, объявила Вика. — Возражения не принимаются!

Сильно сомневаюсь, что в подобной ситуации кто-то смог бы возразить…

И мы принялись кружиться прямо посреди площади, а остальные наблюдали за нами в немом восхищении. Но теперь вела она, мне же оставалось лишь стараться не оттоптать ей ноги. А сквозь мелодию вальса слышалось совсем иное:

Ты всегда кайфуешь с ней

Она — мечта царей

И ласковей морей

И сладостей вкусней

А как она смешна

Когда обижена

И как она нежна

Когда обнажена

И чтобы никогда не потерять тебя

Она носит все лучшее сразу

Туфли, платья, шелка и стразы

Чтобы шаловливый твой разум

Не влюбился в другую заразу…

— Помнишь, когда-то обещала тебе, что ещё станцуем вместе? — лукаво улыбнулась она, прижимаясь всем телом.

Моя спина стала липкой от холодного пота.

— Лина?!?

— А, может быть, Рэна? — парировала она, легонько сжав пальчиками плечо так, что рука онемела. И я понял, чья игла впилась в шею Ольги Дмитриевны.