Бесконечное лето: Второй шанс (СИ)

Она вздыхает и со словами: "Я тебя после поколочу.", делает попытку обуться. Надо ли говорить, что обувал её всё-таки я? Встать с кровати не упав она тоже смогла только с моей помощью. Когда я придержал её, помогая сохранить равновесие, наши лица оказались рядом. Как тогда, когда мы целовались в столовой. На секунду мы замерли и я дунул на её белую прядку:

— Не закрашивай, тебе идёт.

Алиса молча вывернулась и пошла к выходу, не забыв по пути заглянуть в зеркало. Не скажу, что увиденное там её порадовало, но по дороге она всё же уточнила:

— Мне и правда идёт?

— Честно-честно! — согласился я.

— А ты не будешь постоянно думать что виноват и всё такое?

— Вот если ты закрасишь, точно буду! — пригрозил я.

— Ну тогда ладно, оставлю! — смилостивилась Два Че.

Нет, какие там четырнадцать! По мозгам она к двадцати ближе.

На удивление, путешествие прошло почти без происшествий. Разве что мне пришлось ловить её, когда она спускалась с крыльца нашего домика. Хм… Уже нашего?… Ну да ладно, в принципе, я не против. По дороге Алиса вообще расходилась, разгулялась, мы весело болтали и только спрятанная под рубашкой рука на перевязи, да то, что она время от времени морщилась, напоминало о том, что с ней далеко не всё в порядке. Наконец я не выдержал и спросил: не нужно ли сделать укольчик, на всякий случай?

— Всё норм, — ответила Два Че, дёргая плечом, — только чешется! А не почешешь!

— Шина мешает?

— Да при чём тут шина? Кость чешется!

И всё же, помня предупреждения гомунуклы, мы предпочли обойтись без дополнительной дозы обезболивающего. Раз терпится, лучше перетерпеть, ибо наркотическая зависимость вещь крайне противная и никогда не вылечивается полностью.

Когда мы вернулись, было уже пол седьмого. Несмотря на бодрый вид, Алиса заметно утомилась и, вернувшись на своё место, почти мгновенно заснула. Я подумал, что здесь не обошлось без последействия того самого обезболивающего. Под эти мысли я и сам отрубился. Надо же…

В третий раз нас разбудила гомонукла собственной персоной. В восемь, как раз под звуки горна, возвещающего побудку. Окинув грозным взглядом детали гардероба, которые, по идее, должны пребывать в состоянии грязных лохмотьев, она хмыкнула и прокомментировала:

— Исхитрился таки!

— Всегда есть ещё один способ, — провозгласил я один из принципов чёрной магии.

— И какой же?

— Вышел на площадь и там всё сделал. Заодно посмотрел, как негатор выглядит снаружи.

— Вот за это вас, чернушников, и не любят. Никогда не знаешь, чего от тебя ждать в следующий момент.

— Почему вы его постоянно ругаете? — подала обиженный голос Алиса.

— Думаю, больше по привычке, — ответил я.

— И это тоже, — легко согласилась гомунукла. — А ещё, я много раз видела, как такие колдуны-самоучки вляпывались сами и утягивали за собой других. И ты, кстати, уже одной ногой там, — это она, почему-то, бросила Алисе.

А я задумался. Вопросов к этой аномальной гомунукле была прорва, но задавать их сейчас? Это сомнение я и озвучил:

— А можно, я как-нибудь подойду к вам задать несколько вопросов?

— Да уж спрашивай здесь. Ты ей всё равно всё расскажешь, так уж лучше при мне, я сразу все нелепости поправлю.

— Ну хорошо. Прежде всего, учти, что Виола не человек. Представитель внеземной цивилизации. Очень древняя раса. Они родственны нам, но…

— На самом деле, вас создали на основе нашего генома, — перебила меня гомунукла. — Мы даже скрещиваемся без проблем, так что можно считать, что вы — наш подвид. Вообще, ваше появление это большая загадка. Кто и зачем вас делал мы не знаем. Кто-то считает вас генетическим браком, отходами каких-то опытов, кто-то думает что в вас заложен какой-то потенциал, который ещё должен раскрыться. В общем, тёмное дело[1].

Алиса смотрела на нас круглыми от удивления глазами. Я же продолжил:

— То чем лечит тебя Виола, сделано не у нас. Всё это их: техника, технологии, препараты. Сама Виола не врач. Она прежде всего палач, специалист по ритуальным пыткам, а лечение…

— Ну-ну-ну! Тоже мне, загнул! Пытки это, как раз, вспомогательный инструмент, а главная работа моей касты: лечить и чинить прочих наших обормотов.

Я кивнул, показывая что принял это уточнение и продолжил:

— Мне только непонятно: Откуда вы так много знаете о магии? Ведь в Комморраге волшебство не в чести…

— Вот потому и знаю.

— … и почему вы… скажем так, участвуете в этом проекте? Ведь в Комморраге Ту Что Жаждет боятся и делают всё, чтобы быть от неё как можно дальше.

— Да, да. И боятся до медвежьей болезни, и искренне верят в то, что ты сказал, насчёт держаться подальше. И я верила. Пока меня не убили…

На этих словах Алиса даже поперхнулась:

— К… как убили?

— Сожгли. Из благословенного огнемёта. Даже опыт не дали закончить. И, заметь, в тот раз я потрошила не какого-то мон-кей, а одну из наших ведьм. Ну а оказавшись перед лицом Сияющего Принца я долго хохотала над нашими поверьями.

— Мон-кей это мы, люди, — прокомментировал я.

Алиса пару раз открыла и закрыла рот, пытаясь сформулировать вопрос. В конце концов Виола пришла ей на помощь: