Бесконечность I. Катастрофы разума

Авалова усмехнулась. Нелюбовь детектива к подозреваемому или к свидетелю — вещь страшная, потому что никогда не доводит до истины. Лично она всегда старалась быть выше таких эмоций.

— С чего бы это, а? — неприятно зазвучал внутренний голос. — С каких это пор ты стала такой либеральной?

Ксения дернула головой, прогоняя мысли.

— Возможно, — согласилась она, — или это пока не главное. В конце концов, Верховский мог этого и не знать.

— Ты сама-то в это веришь? — буркнул голос.

— А вот Кирсанова скорее всего узнала, — предположила Ксения, — узнала, а возможно и увидела, вот потому-то её и убили.

— Значит, паспорт и деньги — дезинформация? — спросил Мациевский.

Ксения пожала плечами.

— Не думала об этом, — честно сказала она, — но возможно, что так. Раньше я бы не согласилась с этим…

— Я говорил это с самого начала, — обиженно фыркнул Рауш.

— Но теперь, — продолжила Ксения, — пожалуй, стоит рассмотреть такую версию. Действительно, их могли подбросить, чтобы мы думали, что Кирсанова должна была уехать вместе с подругами.

— А на самом деле её просто убили, — сказал Рауш, — потому что она увидела лишнее. Но всё же не понимаю, как так может быть, чтобы человек был трупом, лежал в холодильнике, а потом ожил?

Ксения кивнула.

— На самом деле ничего странного в этом нет, — сказала она. — У спецслужб существуют специальные яды, которые позволяют ввести человека в состояние, близкое к смерти, а потом с помощью противоядия их оживляют. Нелегалов и перебежчиков иногда перевозят таким образом через границу.

— Адашев наверняка имел доступ к таким ядам, — заметил Мациевский, — он же был шефом СБР.

— Это не так важно, — сказала Ксения, — наш киллер итак достаточно подготовлен. Я увидела её сегодня и его тоже видела, о ком она говорит?

— Может быть, о подруге? — предположил Рауш. — Она где-то там её увидела.

— А почему у неё такой испуганный голос? — спросила Ксения. — И кто этот «он»? Она видела чью-то встречу. Встречу, которую видеть не должна была. Возможно, эта встреча и напугала её.

— А что, если она видела нашу «подругу»? — предположил Рауш. — Может быть, ей передали приказ нейтрализовать девочек, а Кирсанова это подслушала, вот и стала для них опасной.

— Возможно, — согласилась Ксения, — пожалуй, стоит посетить это скромное заведение, оно начинает меня сильно интересовать.

— Избавляться от девушек — это я еще понимаю, — сказал Мациевский. — Но зачем держать их живыми в этой клинике? Это необычно.

Авалова сдвинула брови.

— Все это необычно, — фыркнула девушка, — и мне от этого не по себе.

Воистину, все меняется, заключила она.

* * *

Кристину вновь вели по длинным белым коридорам в сопровождении доктора Перрен. Её желтые глаза всё время сканировали гостью, от чего у Кристины появилось ощущение, что она совершила какую-то оплошность при разговоре. Нет, вряд ли. Эти люди привыкли не церемониться с противником. Она была бы уже где-нибудь в подвале, если бы у сих господ возникли сомнения на её счет. Это была единственная успокаивающая мысль.

— Надеюсь, вы удовлетворены разговором? — спросила доктор Перрен.

— И разговором и вашими опытами. — Левонова изобразила освоенную ещё в дипломатическом интернате кроткую, небрежную улыбку — фирменное оружие любого дипломата, — правда я многого не спросила о научной деятельности.

— У вас будет такая возможность, — отозвалась доктор Перрен, — уверяю вас. Я рада, что вы останетесь с нами подольше.

В данных обстоятельствах это звучало как смертный приговор.

— Должна вам сказать, — продолжала доктор, — что мы редко распространяемся о своей работе. Вы же понимаете, что в таких специализированных областях науки более чем где-либо процветают алчность и зависть. К тому же многие жаждут украсть результаты наших прорывных исследований.

— Учитывая ваш прогресс, — это естественное желание, — сказала Кристина.

Некоторые из таких жаждущих даже идут рядом, усмехнулась девушка.

Её провели до самой двери в номер. Открыли панель и наконец оставили в одиночестве. Кристина облегченно выдохнула.

Соня, вдруг пронзила её мозг мысль, она здесь? Левонова стала вертеть головой в поисках соседки, та, на счастье, обнаружилась на собственной кровати, она лежала, уставив глаза в потолок.

Её чемодан и саквояж тоже были на месте, хотя Кристина была уверена, что они уже шарили в её вещах. Ну и пусть. Ничего интересного они там не обнаружат.

Интересно все-таки, а что она будет делать? Долго этих господ за нос водить не получится. Вызвать сюда Штильхарта? Исключено, второго шанса позвонить уже не будет, ведь телефон ей пришлось оставить у охраны, его тоже наверняка разбирают, правда, он местный и они в нём тоже ничего не найдут.

Самое лучшее, конечно, взять бы их сейчас за горло, высказать всё, что она о них думает и… и что дальше? Вряд ли это можно считать дипломатическим решением, а мысль сражаться со всей клиникой Кристине как-то не нравилась.

Решив вновь перевоплотиться в пациентку, девушка присела на свою кровать и мило улыбнулась Соне.

— Кто это всё придумал? — вопросила Левонова в пространство. — Игры, имитация самоубийств, зачем всё это?