Бесконечность I. Катастрофы разума

— Мы так лечимся, — раздался голос её соседки, — избавляемся от страха смерти. Это психотерапия. Так доктор Девье сказал.

Психотерапия? Да, от такой психотерапии, может, и не помрешь, но свихнёшься точно.

— А ты сколько уже здесь? — для вида спросила Кристина.

— Недели две, — тихо сказала Соня, — меня сюда из казино доставили.

Это ещё что за вводные?

— Какого казино? — спросила Кристина как можно тише, чтобы не было слышно в микрофон.

— Ты не бойся, — сказала Соня, — они микрофоны отключают в это время. Думают, что мы в отключке. Есть такое казино для богатых, нас там разыгрывают. Отдают женихам. Они с нами месяц проводят, а потом отдают назад, но нас не отпускают, они нас сюда отправляют и лечат. Учат ненавидеть женихов, а я не хочу ненавидеть.

— А как вы попадаете в это казино? — спросила Кристина.

— Нас из школы привозят, — сказала Соня, она говорила очень спутанно и монотонно, — раз в месяц выбирают двух девушек. Вот сейчас выбрали меня и Дашку Терехину. Привезли в казино. Нам там поначалу нравилось. Одежду красивую давали. Мы с другими девчонками познакомились. А Катька всё нас отговаривала, говорила, что это плохо кончится.

— Какая Катя? — спросила Кристина. — Катя Кирсанова?

Захарова вздрогнула.

— Нет-нет! — воскликнула она. — Я не должна говорить, никому не должна. Меня накажут! Ты же проверяющая, одна из них.

Девушка стала корчиться из стороны в сторону. Кристина схватила её за плечи и прижала к себе.

— Тише, тише, — проговорила она, — успокойся, я друг, я помогу тебе.

Соню всё ещё трясло. Наверное, это последствия препарата, ужаснулась Кристина. Скорее всего, такая реакция возникает, когда человек говорит то, на что он не запрограммирован. Поэтому даже если пациентка и сбежит, то она ничего не сможет рассказать, потому что умрет от судорог. У Кристины от этой мысли сами собой все внутренности свернулись.

— Ты… ты из полиции, да? — пролепетала Соня. — Ты приехала арестовать докторов?

— Потом, — попыталась успокоить её Кристина, — ты знаешь откуда можно позвонить?

— В кабинете доктора Девье, — с болью и дрожью в голосе сказала Соня, — там автономный телефон и компьютер.

— Откуда ты знаешь? — спросила Кристина.

— Я несколько раз была у него, — ответила Соня, — он иногда вызывает пациентов, спрашивает о жалобах или просьбах.

Доберусь до телефона, позвоню Штильхарту или Фабиану. Пусть вызывают мальчиков из ARD 10 и разносят этот храм медицины к чертовой матери. Проведем агрессивные переговоры, как в известном фильме.

Она хотела двинуться к дверной панели, но Соня схватила её за руку.

— Мне страшно, — сказала она, — можно мне с тобой? Кристина тут же хотела ответить нет, ей вовсе не улыбалась мысль идти в компании полусумасшедшей соседки по палате, но немного подумав, девушка одернула себя. С каких это пор, милочка, вы рассуждаете, как эти, с позволения сказать, психотерапевты? Может, ещё на работу к ним устроитесь?

— Хорошо, — согласилась она, — пойдем.

Почему добро в моей голове всегда побеждает рациональность, подумала девушка.

* * *

Улица Дражинского. Трущобы города. Деревянные дома без удобств, примостившиеся к скале, узкие дворики, вездесущие соседки и запах жареной рыбы, час назад выловленной из моря. Ксении нужен был пропуск в клуб, и из проверенного источника, которым был Михал Потапыч, она знала, что в этом замшелом райончике часто гостит тот, кто отведет её туда.

Авалова протиснулась в дверь кабачка «Dyryavaya bochka». Внутренний антураж соответствовал названию.

Почерневший от времени линолеум, круглые столики из зеленого металла, в дальнем левом углу — широкая угловая барная стойка. На одной из вертикальных балок, отходящих от барной стойки и подпирающих потолок, висит доска объявлений, обращенная лицевой стороной ко входу в кабачок. Посетители клуба тоже были соответственными. Среди оживленно болтающих клиентов можно было заметить крепко сбитых парней в кожаных куртках с поблёскивающими ТТ. Другие предпочитали охране собственное оружие. Огневая мощь позволила бы устроить новый «Торг».

Ксения двинулась к барной стойке, ощущая на себе влажные взгляды. Особенно на неё пялилась кучка бритоголовых со слюнявыми улыбками, которые, правда, исчезли, стоило им бросить взгляды на её бедра.

Лишь только она подошла к стойке, бармен, до того пивший из мутного стакана какую-то жидкость, быстро глянул на её фигуру и стал копошиться под стойкой своими длинными, довольно мускулистыми руками. Голова питейных дел мастера каким-то образом крепилась сразу к туловищу, минуя шею, и выражала крайнюю раздражённость. Ясно было, что он тоже готовит оружие.

— Табье чьево? — проквакал бармен с неясным акцентом.

— Голубя позови, — властно сказала Ксения. Бармен замотал головой.

— Ничаво ньет, — проквакал бармен, — ничаво ньет.

Напряжение росло. Опасностей будущего опасаться не надо. Опасаться надо только настоящего. Кажется, эта сентенция сюда как нельзя к месту.