Бесов нос. Волки Одина

К середине лета у Эйнара набралось человек двадцать крепких молодцов, называвших его хевдингом и готовых ему служить. Все они были либо объявлены вне закона, либо бежали из родных мест, чтобы не платить виру за убийство и иные преступления.

А на осеннее жертвоприношение альвам в Эйнарову усадьбу явились два брата, берсерки Грим и Свейн. Оба пришли без оружия. Лицо у Грима было обожженным.

По приказу Кальва люди Эйнара окружили их. Но тут вышел Эйнар и говорит:

– Не дождались вас ваши секиры. Заржавели без дела.

Старший, Грим, прорычал в ответ нечто неразборчивое. А младший, Свейн, объявил:

– Брат у меня немного косноязычен. Он хотел сказать, что секиры нам сейчас не нужны. Дай нам два топора.

– Для чего? – спросил Эйнар.

Грим снова прорычал, и снова никто не понял, что он хочет сказать. Но Свейн объяснил:

– Мы хотим срубить дом и поселиться рядом с тобой. По островам прошел слух, что ты собираешь веселую команду.

Тут Эйнар повернулся к Кальву и сказал:

– Я ж тебе говорил, что они вернутся.

А потом обратился к Берси Сильному и велел выдать Гриму и Свейну плотницкие инструменты.

Берси ничего не ответил, но повел за собой Грима и Свейна. Он и еще два берсерка строили для себя дом и торопились закончить его к наступлению холодов.

Так Братья Кабаны тоже стали людьми Эйнара и скоро получили новые прозвища. Грима за его обожженное лицо прозвали Копченым, а Свейна стали звать Рыло – за его клыкастую морду, которую трудно было назвать лицом.

Братья Кабаны на новые прозвища не обижались, исправно трудились и вели себя дружелюбно.

LII

В десяти морских милях от Волчьих Пустошей есть место, которое зовется Рабельвог. Там был тинг всех Лофотенов. Оттуда пришел человек, который пригласил Эйнара пожаловать на Йоль в Рабельвог, сказав, что люди собираются избрать его местным лагманом.

Эйнар поблагодарил посланца, но наотрез отказался от предложения, заявив, что в нескольких местах он объявлен вне закона и ничуть этого не стыдится, потому что не раз имел возможность убедиться, как законы и те, кто их устанавливает, не защищают человека, а угрожают его чести.

– Я уже – лагман и годи. Но лишь для тех, кто пострадал от законов, кто бережет свою свободу, дорожит своей честью и ради этих сокровищ не боится пролить кровь, свою и чужую, – закончил речь Эйнар.

– Так говорят разбойники, – возразил посланец.

– Так говорю я, Эйнар сын Квельдэйнара, который сам себе закон, – ответил ему хевдинг из Волчьих Пустошей.

Посланец ушел ни с чем, а Эйнара с того дня стали называть Эйнаром Сьяльфурлагом, что означает Сам Себе Закон или кратко – Себезакон.

Своим людям, однако, Эйнар строго-настрого запретил грабить не только в округе, но и на всех Лофотенских островах. Он им велел брать пример с диких зверей, волков и лисиц, которые возле своих нор не охотятся.

Съестных запасов у Эйнара было достаточно, чтобы его люди безбедно прожили зиму.

Хозяйством управлял Кальв, а ключницей была его жена Скроппа, которая, узнав, как хорошо идут дела у Кальва и Эйнара, перебралась на Лофотены.

Так закончился год, в котором в Согне сначала умер тесть Хальвдана Черного, конунг Харальд Золотая Борода, а следом за ним умерли Рагнхильд, дочь конунга Харальда, первая жена конунга Хальвдана Черного, и ее сын Харальд-младший. После их смерти Хальвдан Черный заявил о своих правах на Согн и поручил этот фюльк своему ярлу Атли Тощему.

Но эти события к нашему рассказу не относятся.

LIII

На следующий год, когда море совершенно очистилось, Эйнар со своими людьми взошел на корабль, построенный для него Сигватом Обидчивым, и отправился на север. Плыли они не по внешней воде, а по внутренним фьордам и протокам между материком и островами, миновали Вестеролен, Сенью, острова Земли Тромсов и благополучно достигли побережья Финнмарка. Нос корабля был покрашен белой и красной краской, парус был полосатым. Спереди на штевне Эйнар велел вырезать голову волка, а сзади – хвост, больше похожий на драконий, чем на волчий.

Из этого похода Эйнар вернулся с богатой добычей. В Финнмарке они запаслись оленьим мясом, вяленой и сушеной рыбой, а также захватили рабов-финнов. На обратном пути, проплывая мимо островов, забили и погрузили на борт коз и овец. Раздобыли они также много моржовой кости и моржовых шкур, из которых делают лучшие в мире морские канаты. Добыча их была такой обильной, что не могла поместиться на их корабль, и им пришлось отобрать у местных жителей два больших и вместительных судна, которые финны называют лойвами. Доверху нагрузив эти лойвы, Эйнар и его люди в середине лета благополучно возвратились на Лофотены. В стычках с северными дикарями лишь один человек был убит и только двое ранены.

Моржовые зубы и шкуры Эйнар выгодно продал заезжим торговцам, съестные припасы и рабов решил оставить в хозяйстве.

Слава Эйнара после этого удачного похода возросла еще больше.

LIV

На следующий год Эйнар и его люди снова плавали в Финнмарк и вернулись оттуда с богатой добычей.

Еще через год уже дважды совершили туда поход: в начале и в середине лета.