Бесовская банда

– И тебе не хворать, – кивнул Бекетов и указал рукой на безжизненное тело: – И как понимать сие непотребство?

– Да слишком языкастая стала, – отмахнулся Шкурник. – И десять рублей у меня взяла, когда я не давал. В общем… Да ты проходи, садись. Сейчас самовар поставлю.

Пнув ногой раскинувшуюся руку трупа, Шкурник прошел к столу.

Бекетов почесал затылок, но за стол присел, положив на него гостинец. Покосился на тело. Хозяин же дома на труп сожительницы не обращал никакого внимания. Будто ковер на полу лежал. Он вышел из комнаты и через некоторое время вернулся с исходящим паром большим медным самоваром на углях.

– Васса еще разогрела, царствие ей небесное. Прям перед тем, как разговор у нас с ней пошел по душам. – Шкурник повернул краник и начал разливать кипяток по чашкам – ярким, с цветочками. Потом налил заварки из пузатого чайника и произнес: – Ты пей. Хороший чаек. Васса травки специально собирала.

Бекетов, поморщившись, отхлебнул чая.

– Вот всегда так с бабами, – рассудительно и с некоторым оттенком грусти произнес Шкурник. – Одни заботы от них. Ей-то что. Она уже на небесах. А мне как теперь с трупом быть, а?

– Задал ты нам задачу, Климушка, – как от зубной боли, перекривился Бекетов.

Вассу ему жалко не было. Баба как баба. В рот Шкурнику смотрела, но иногда взбрыкивала, капризничала, болтала лишнее, часто специально злила своего благоверного и выводила на бурные чувства, не понимая, что шутит с огнем. Да и бог с ней. Одной бабой меньше. Вот только вопросы могут возникнуть, куда у Шкурника пропадает уже вторая сожительница. Или не возникнут? Она не местная. Уехала и уехала. Только тело необходимо хорошенько спрятать. Закопать поглубже. Но такое место приглядели уже давно.

Отведав чайку, бандиты принялись за привычную работу – сокрытие следов смертоубийства. Сперва тело положили в подпол, чтобы кто случайно не разглядел. Оно было довольно тяжелым, Бекетов кряхтел – у него заломило поясницу. А Шкурнику, бугаю, хоть бы что.

– Вот скрутит меня из-за тебя! – зло воскликнул Бекетов, потирая поясницу. – Из-за того, что злобу свою удержать не можешь, барагозник!

– Ну, прости меня, Гордей Афанасьевич, – буркнул Шкурник, как-то по-детски наивно взглянув на хозяина и виновато разведя руками. – Но дело-то такое, житейское.

– Такое-сякое, – проворчал Бекетов.

На этом их труд не закончился. Следующим вечером пришлось вытаскивать тело из подпола, грузить на подводу, прикрывая рогожей. И опять заныло в пояснице. И страшно захотелось врезать «микстурой» Шкурнику по башке и тоже уложить его на подводу. Сколько же забот из-за его дурного нрава и отношенияк бабам!

Труп под покровом темноты свезли за город. В место, где мало кто бывает. Развалины там какой-то солдатской казармы. Копали землю долго и глубоко. Точнее, копал Шкурник. Копал, копал, да и закопал свою сожительницу.

– Уф. – Шкурник вытер пот на лице и перекрестился. – Покойся с миром, Васса! Теперь одна забота осталась.

– Какая? – заинтересовался Бекетов.

– Новую бабу найти.

– Ты без них чего, ну совсем никак? – изумленно уставился на подельника атаман.

– Никак. Трудно без них жить, – как-то покаянно произнес Шкурник…

Глава 28 1932 год

Майская погода на юге России является преддверием грядущей жары. Светит солнце, которое теперь всерьез и надолго. Птички поют. Зелень покрывает все, веселя взор. Красота, особенно после холодной затяжной степной зимы с ее ледяными ветрами.

Апухтин ехал на поезде в Воронеж, глядя в окно на российские просторы, бесконечные леса, поля, городки и деревни.

Благо путь был недалекий, хотя и тащился почтовый поезд медленно, останавливаясь чуть ли не у каждого столба. Ранним утром состав дотрюхал до конечной станции с множеством разъездных путей, бесчисленными корпусами железнодорожных мастерских.

Двухэтажный старый вокзал выходил на площадь, встречавшую путников плакатом: «Трудовой народ, строй воздушный флот». Сама площадь была небольшая и плотно заполнена народом, носильщиками с багажом. В ряд на брусчатке стояли извозчики и даже пара таксомоторов.

Разузнав у постового милиционера, как добраться по нужному адресу, Апухтин нашел указанный автобус и с трудом втиснулся в его тесный салон.

В городском уголовном розыске начальник отдела Тальянов встретил командировочного как родного. Это был высокий атлет с простым и честным русским лицом, на вид чуть больше тридцати лет. Поверх модной футболки в полоску у него был накинут узковатый пиджак, выгодно очерчивающий мощные рельефные мускулы. На лацкане сиял только что введенный значок «Ворошиловский стрелок». Улыбка у парня была открытая, а рукопожатие – сильным, но каким-то аккуратным, со всем уважением.

– Витя, – представился он.

– Исай, – улыбнулся Апухтин.

– Мне Василь Василич телеграфировал по твоему поводу. Мы на «ты»? – спросил Тальянов.

– Можно и так, – кивнул Апухтин.