Беспризорник Кешка и его друзья

— Твой командир прав, — заговорил Сидорыч. — Отряд пополнять надо. До сих пор мы посылали тех, кто мог здесь провалиться. Деваться ребятам некуда, ну и перебрасывали их в отряд, чтобы от полиции спасти. Так дальше не годится. Нужно мобилизовать часть молодежи и послать на пополнение рабочего ядра. Да и коммунистов добавить не мешало бы. Мы подумаем. А насчет провизии, — машинист покрутил головой, — насчет провизии отряду нужно больше держать связь с деревнями. Рабочим самим есть нечего.

— Когда идешь в бой и брюхо пустое, то плохо воевать, — заметил Налетов.

— Провизию надо отнять у врага. Ну, ладно. Мы подумаем насчет просьб командира отряда. А ты скажи, знаешь, зачем тебя сюда прислали?

— Еще бы, ни в солдаты… В тыл к белым пробраться, — матрос тряхнул чубом и устремил взгляд на машиниста.

Сидорыч тронул собеседника за рукав.

— Мы шлем людей в отряд, а отряд шлет людей в город. Так надо. Тут все уже обдумано. Командир отрада просил пристроить тебя в воинскую часть к белым, чтобы вести агитацию среди солдат. Там нужен парень-гвоздь! Чтобы у него не дрожали поджилки, когда нужно будет постоять за наше народное дело и за себя. Видишь, Налетов, недавно тебя приняли в партию и уже доверяют важное задание. Такое партийное поручение дается не всякому. А ты помнишь, что мне говорил, когда я велел, чтобы тебя первым записали в отряд? Что, уже забыл?

— Помню, братишка, конечно, помню, как я клялся тебе, что не буду горячиться, и еще что-то сморозил такое ядреное — флотское, — ответил Налетов.

Машинист помолчал, вытащил кисет, угостил партизана, закурил сам и продолжал:

— А обещание ты не выполнил. На товарном дворе напрасно дрался с полицейскими. Ведь у тебя же улик не было? Тебе просто повезло. Ну ладно, это дело прошлое. Ты думал, как лучше пробраться к белым?

— Думал. Пойду добровольцем. Так прямо и скажу: мол, хочу защищать матушку-Русь от большевиков! Прошу, мол, записать меня в кавалерию, и все такое.

Старый подпольщик положил руку на колено партизану.

— Этот план не годится. Сразу возьмут под подозрение. Подумают, что подослан большевиками. Добровольцев-то к ним идет мало, а если и идут, так больше зажиточные. А ты кто? Не сын же купца. Я предлагаю пробраться в воинскую часть не таким путем. Есть сведения, что скоро белые будут проводить мобилизацию. Мы сделаем так, что они тебя сами мобилизуют, как рабочего депо. Ты немножко покуражишься, а там смиришься. Связь будешь держать только со мной.

Сидорыч посмотрел на плотную фигуру Налетова и подумал: «Выбор сделан удачно. Этот не подведет, будет до последней капли крови драться! Хорош парень, ничего не скажешь».

— А ты здорово, братишка, придумал, ни в солдаты, ни в матросы! Пусть сами мобилизуют, а я еще покуражусь. Мол, одно дите осталось, а жинка еще одного думает родить и прочее.

Долго еще беседовал большевик-машинист с молодым партизаном. Они разошлись, когда уже сгустились сумерки, а луна поднялась над железнодорожной церковью и как будто бы зацепилась за крест.

2

Через неделю, в воскресенье, два рядовых конно-егеря в ногу шагали по городской улице. Один из них, что выше ростом и шире в плечах, был Налетов. Его серая солдатская папаха была лихо заломлена, на глаза сползал темный чуб, которым он временами встряхивал.

Солдаты не заметили, как из-за угла показался полковник. А когда увидели его, то замешкались. Офицер остановился и поманил их к себе пальцем.

— Какой части?

— Рядовые конно-егерского полка, ваше высокоблагородие! — за обоих бойко отрапортовал Налетов, стукнув каблуками и смело глядя в глаза полковнику.

— Увольнительные?

— Увольнительных никак нет по причине отсутствия в казарме фельдфебеля, ваше высокоблагородие!

— Это в военное-то время?! — офицер мизинцем расправил усики. — Понимаю, понимаю! Чтобы в другой раз вы были умней и брали увольнительные, я вас проучу, канальи! Тяните-ка у меня из кармана по одной бумажке.

Солдаты робко шагнули к полковнику, по очереди погрузили руки в прорезь полковничьей шинели и вытащили свернутые бумажки.

— Теперь читайте!

Налетов пробежал глазами: «Дежурному коменданту города. Посадить предъявителя сего на гауптвахту на десять суток. Полковник Иванов».

Товарищ Якова также развернул бумажку и прочел: «Дежурному коменданту города. Посадить предъявителя сего на гауптвахту на пять суток. Полковник Иванов».

Офицер спросил их фамилии и скомандовал:

— А теперь кругом марш!

Егеря взяли под козырек, отчего у них на плечах покоробились погоны, повернули и зашагали в сторону комендатуры.

Когда они прошли порядочное расстояние, второй егерь недовольно проворчал:

— Я же говорил, что без увольнительной рискованно.

— Хватит тебе, ни в солдаты, ни в матросы. Тебе хоть отвалил пять суток, а мне — целых десять! Смотри, какой пакостливый, а? Как придумал давать наказание! Через лотерею! Специально заготовленные бумажки носит в кармане. Здорово у него это получается! Но все это ерунда. А как своим сообщить, чтобы нас связали с революционным комитетом полка? Мы боимся первые заговорить и не знаем с кем, и они нас боятся. Так и будем сидеть, а время не ждет.