Беспризорник Кешка и его друзья

— Иди, Дошлый.

— Ладно, Ворон, ты малость побудь один, а я быстро сбегаю с Корешком. Надо скаута отмутузить. Он сегодня перцу схватит!

Кешка поправил под головой больного солому, прикрыл его тряпьем, пододвинул бутылку с водой и направился к выходу.

2

Беспризорники спрыгнули с кручи на пустоледь, образовавшуюся у самого берега, прошли по прогнутой середине реки, запорошенной снегом, обогнули пропарину и выбрались на городской берег. От мороза под ногами у ребят мягко поскрипывал снег. Корешок семенил за Кешкой сзади, вытирал слезы, застилавшие глаза, и сетовал на холод.

Около угла Кузнечной улицы они увидели Леньку.

— Ну как? Он тебя не обманул? — тихо спросил Кешка.

— Еще не вышел. Моется, — скривил тот губы, продолжая притопывать ногами и хлопать руками: он промерз. — Давай заманим его подальше на площадь. Там нет народу. И в тумане не видно. Шею ему надо намылить. Пусть знает, как наших ловить, — сердито закончил Лу, сжав худые руки в кулаки.

Ребята сговорились, что Корешок будет смотреть по сторонам и в случае опасности сразу же засвистит. Нападать будут Кешка и Лу. После драки все разбегутся в разные стороны и окольными путями, чтобы не показать полиции дорогу, соберутся в ночлежку.

В ожидании мальчики стали греться: затеяли петушиный бой. Корешок то и дело выглядывал из-за угла, стараясь не пропустить скаута. Вдруг он попятился и приглушенно воскликнул:

— Идет!

Кешка мигом залез на снежный сугроб, наметенный у забора, а остальные двое притаились рядом и стали ждать появления противника.

Как только из-за угла показался юноша, походивший на скаута, Кешка прыгнул ему на спину и почти одновременно набросились на него Лу и Корешок. В один миг трое сбили юношу, Тот растерялся и только успел крикнуть:

— Спасите, грабят!

Лежа на снегу ничком, он пытался звать на помощь, а ребята старательно колотили его по спине.

Корешок, в обязанности которого входило смотреть, чтобы кто-нибудь из посторонних не помешал, выглянул за угол и вдруг предупреждающе свистнул. Потом зашикал:

— Тише, тише. Кто-то идет!

Кешка и Ленька поднялись, а подросток, которого они били, проворно вскочил и пустился бежать, довольный тем, что так легко вырвался из рук «грабителей».

Кешка хорошо знал в лицо скаута, и каково же было его удивление, когда, высунув голову из-за забора, он узнал в приближавшемся прохожем того самого брата Градобоевой, которого они собирались бить, а по ошибке напали на какого-то гимназиста.

— Это же скаут идет сюда! Кого же мы отмутузили? — спросил Кешка, снова прячась за угол.

Лу укоризненно посмотрел на Корешка, как бы спрашивая: «Что ты наделал?»

— А я-то чо? Я не знаю, может, и не скаут. Видишь, какой туман, это туман виноват, а не я, — прогнусавил Корешок. Избегая сердитого взгляда Кешки, он посмотрел на Леньку, ища сочувствия.

— Это здорово! Отлупцевали, да не того. Разиня ты, Корешок! — тихо проговорил Кешка и еще тише добавил: — Ну, ладно. Сызнова давайте по местам. Пропустим его подальше, на площадь, а там набросимся.

Из-за угла появился скаут, на голове у него была фуражка с лакированным козырьком, на ушах — наушники, на шее — кашне. Одна рука была засунута в карман зимней шинели с блестящими пуговицами, под мышкой Жорж нес небольшой сверток. Не подозревая засады, скаут миновал сугроб, за которым притаились мстители. Как видно, он намеревался пересечь площадь.

Ребята только этого и ждали: вокруг — ни души. Они пропустили скаута вперед и зашагали за ним. Как только Жорж дошел до середины безлюдной площади, мальчики окружили его.

Лу забежал вперед, принял задиристую позу и скомандовал:

— Стой! Куда топаешь?!

Скаут презрительным взглядом окинул с ног до головы стоявшего на пути замерзшего оборванного мальчишку.

— Убирайся с дороги, попрошайка! Что тебе надо сирота казанская?! — Скаут хотел идти прямо на преградившего путь Лу, но, услышав скрип шагов, живо обернулся и остановился в нерешительности: — Что вам нужно от меня?

— Ничо. А тебе чо нужно? — ответил за всех Корешок. — Мы сейчас тебе припомним, как шпиенить, как наших ловить и шпиенам выдавать.

— Раз ничего, тогда убирайтесь, и я пойду своей дорогой, — уже заметно дрогнувшим голосом проговорил скаут, оглядываясь по сторонам.

— Не торопись. Воображала! Наушники надел! С голыми руками не подходи, — подбоченившись, издевался Корешок. Он сжал потрескавшиеся губы и, посмотрев на друзей, еще задорнее поднял голову.

— Чуб отрастил, козявка разнесчастная, — вмешался и Ленька. Он стоял к противнику боком, скорчив смуглую физиономию. — Зачем нашим ножку подставлял? Хотел поймать?

— Я… Ножку я не подставлял и ловить никого не собирался, — отговаривался Жорж, озираясь по сторонам и прижимая сверток, точно боясь, чтобы его не отобрали.

— Небось, испужался? — наступал Корешок, высвобождая из воротника обветренный подбородок. От возбуждения он то и дело шмыгал носом и был похож на рьяного уличного драчуна. — Мы сейчас тебе дадим пилюль!

Скаут продолжал озираться, боясь, чтобы его кто-нибудь не ударил, и поправлял чуб, некстати спадавший на глаза.