Бессердечие магов

– Значит, тебе от меня не отделаться, – сказала она. – Я больше никому не доверю тебя оберегать. А я еще не закончила.

Он подозревал, что она имеет в виду не только Поворот.

– Ладно. Я перешлю вызов. Действуй так, как сочтешь нужным. В том числе сдавайся, если тебя от всей этой чуши тошнит. И кстати о вызовах: я понимаю, что это, возможно, уже не важно, поскольку у тебя есть собственный Дом и ты можешь направлять вызовы сама, но если тебе понадобится кого-то вызывать – ну, если у тебя будет какой-то план или что-то будет решаться, – просто дай мне знать. Я тебя поддержу.

– Буду иметь в виду, – пообещала Сидни. – Спасибо.

Глава 17

Великие Дома Невидимого Мира – здания, носившие имена тех семейств, которые в них жили, – были не просто сооружениями из дерева и камня, кирпичей и строительного раствора. Пропитанные магией, они по сути своей были постоянно действующими заклинаниями. Двери, которые открывались только перед кровными членами Дома, были только началом. У самых старых Домов, тех, которые видели поколение за поколением, развивались дополнительные магические связи со своими семействами. По слухам, они даже были способны перестраиваться в соответствии с пожеланиями людей, которые в них жили. Дом Просперо входил в число таких Домов.

Сидни все это совершенно не нужно было.

– У меня есть квартира, – сказала она Мэдисон. – Удачная. Ты знаешь, что это правда: ведь это ты помогла мне ее найти. Назову часть того, что мне в ней нравится: кроме тебя и Береники, никто не знает, где она находится. Она со мной не разговаривает, не приносит мне еду и, мать ее, не перестраивается, когда я не смотрю. С меня всего этого хватило у Теней. И к тому же я, кажется, не упомянула: никто не знает, где она.

– Послушай, я не самый подходящий человек, чтобы это тебе объяснять, но, судя по тому, что мне дали понять, обязанности Главы Дома – это нечто с подоплекой. Ты обязана официально представиться Дому и обязана посещать его более или менее регулярно. Иначе он перестает быть твоим.

– Обязана, – повторила Сидни.

– Извини, Сидни, – но да. – Мэдисон нацарапала себе записку. – Я постараюсь выяснить детали, но сейчас тебе необходимо пойти и заявить свои права на Дом. Ты не обязана в нем жить: просто продемонстрируй ему свое внимание.

И вот она здесь. Сидни приложила ладонь к двери. Что-то острое воткнулось в подушечку ее пальца, достаточно глубоко, чтобы пустить кровь. В воздухе запахло дымом и апельсинами – и дверь открылась.

– Ну что ж, сделаем это, – сказала она и перешагнула через порог.

На первый взгляд тут не было ничего похожего на Тени. Не было темных и тесных помещений, не было зон холода, которые таились и преследовали. Не было ощущения, что неверный шаг может означать смерть. Не было плача, воплей или кровавых пятен, оставленных в качестве предостережения. Как жилище Дом Просперо был всем тем, чем не был Дом Теней: высокие потолки, полированное светлое дерево, узорные ковры. Блеск бронзы и аромат воска. Тепло и тишина. Везде чистота, словно грязь побоялась остаться хоть где-то.

Она ощущала на себе внимание дома, пока шла по коридорам, поднималась и спускалась по лестницам, открывала двери и шкафы. Она не увидела здесь ничего, что отражало бы ее личность. Ни в стульях за кухонным столом, картинах на стенах, просторных хорошо освещенных помещениях, где пахло прекрасно расставленными цветами, ни в горьком вкусе сломавшейся магии. Тут не было ничего из того, с чем она выросла и жила.

И все-таки она боялась. Боялась издать звук и нарушить покров тишины, окутавшей Дом. Боялась прикоснуться к чему-то, сдвинуть стул или стакан и оставить хоть на волосок дальше от идеального расположения. Боялась, что мельчайшая ошибка может вызвать ярость Дома. Ей больше чем хватило такой жизни.

Миранда поселилась в отеле. Сидни ясно дала понять, что не имеет желания жить в Доме Просперо, что женщина, конечно же, может там оставаться и иметь это жилище в своем полном распоряжении, но Миранда объяснила, что дело не в этом: «Дом – он словно часть меня. Вернее, был ею. И жить в нем теперь – отрезанной от магии, не ощущая контакта, присутствия, – я не готова. Не уверена, что когда-нибудь буду готова».

А вот для Сидни именно этот факт: ощущение, что Дом наблюдает, ждет, – оставался тем же, чем этот Дом был близок к тому, как ощущались Тени, – и эта близость была для нее чересчур. Конечно, это зеркало было ярче – но все равно оставалось отражением.

И было еще одно но. Магия – вся магия в Доме, как и почти вся магия Невидимого Мира, – была отравлена своей связью с Тенями.

Миранда рассказала ей про зеркала. Сидни встала перед одним из них.

– Ты меня слышишь?

«Да».

– Мне надо поменять твою магию. Передать тебе мою.

«Почему?»

Как объяснить Дому морально-этическую проблему? Она бы посмеялась, не будь это важно.

«Вы недовольны моей службой?»

– Нет. Нет. Но… ты теперь мой Дом. Магия, которую я хочу тебе передать, – это то, кто я такая.

«Хорошо. Будет больно?»

Об этом она не подумала.

– Не знаю.

Пауза.

«Я готов».