Бессердечно влюбленный

В висках стучало. Я был зол на Викторию. Вообще с её появлением всё покатилось к чертям. И мои мозги тоже. Сегодня так и не заснул толком. Всех котов в парке распугал, по темноте бегая. А она дерзкая! Такая дерзкая. Слабоумие и отвага — наше всё. Позволяет себе невозможное, откуда вообще такие берутся?! И улыбки её неуместные… Но сегодня все барьеры перешла: с презентацией подставила, замминистра буквально на пинках из Ростова выпроводила! Подумаешь, температура?! Я сам в Норильск зимой летал, когда почти под сорок было. Ну да, в голове плыло, суставы крутило, но испытания провели, договор подписали. А она ничего не видит. Для неё компания — просто красивый офис в центре города. А что за этим? Как это доставалось? Как всё в жизни достаётся?! Только через «не могу», через пот, недосып и сбитые кулаки.

Да, очень хотелось Викторию уволить! И очень не хотелось… Я её перевоспитаю. Если сегодняшнее не брать в расчёт, специалист она на самом деле классный. Ещё и двух недель не работает, а успевает вдвое больше, чем Дарья. Играючи как-то. Кадровичка её хвалила, и бухгалтерия. Я и сам не слепой. А Филипп Леонович, бабушкин друг, сказал, что Виктория — вообще от Бога переводчик. Таких искать будешь, не найдёшь. Я ему доверяю. И уважаю очень. Крутой мужик, бельгиец, каким-то образом обосновавшийся в СССР в шестидесятые. Он мне профессора Преображенского из «Собачьего сердца» напоминает. Моща такая внутренняя и интеллигентность. А так и пошутить не дурак, и даже водочки выпить под грибочки. Обрусел, а шарм европейский остался. Жаль, у меня вечно времени нет с ним пообщаться. В общем, что бы отец ни говорил, не уволю я Викторию. Проучу, выговор закачу, а потом перевоспитаю. Лично!

Сердце стукнуло предательски и неуверенно, а разум буркнул: «Как это не выйдет?! У меня даже мужики взрослые по струнке ходят. А эта вообще девочка-колокольчик.» Я посмотрел в окно автомобиля, отвернувшись от отца и партнёров, от гида, рассказывающего, какой офигенно замечательный и исторически оригинальный этот Ростов-на-Дону. Угу… И вдруг вспомнились её тонкие, почти прозрачные на просвет розовые ушки… Щёчки. Будто свет изнутри. И вдруг вместо недовольства, злости и раздражения внутри стало нежно. Непривычно. Словно лицом в торт.

Глава 10

Я до последнего колебалась. У мраморных ступеней и стеклянных дверей с позолоченными ручками стояла минут десять, вся покрывшись мурашками. Затылок трепал нарастающий ветер, срывался мелкими брызгами дождь с сизых облаков. Как в песне: «Вечер. Холодно»… А я стояла, прижимая к бедру сумочку и слушая сердце. Оно сжималось. И я не решалась. Было уже не пять, а половина шестого. По сценарию мне петь в шесть. Обратно пути не будет… Но ведь он мне и не нужен! Совсем не нужен! Так чего же я боюсь?! Нет, это просто мандраж. Перед выступлением. Как в театре. Я всегда волнуюсь перед тем, как взойти на сцену — в школе, в университете, но потом выхожу. Умирая от страха, вижу перед собой лица, устремлённые на меня глаза. И понимаю: терять нечего — я на сцене! С этой мыслью страх уходит, энергия бьёт в темечко, и вот тогда начинаешь отрываться по полной. Никто никогда не догадывается, что три секунды назад я тряслась, как заяц в осеннем лесу, что ладони были влажными, а пульс стучал в ушах, и что я вообще-то стесняюсь и думаю, что у меня не получится. Что было почти невозможным — сделать шаг на сцену. Вот и сейчас так же.

По спине пронеслась волна дрожи, и я решила: «Довольно! Дань страху отдана сполна! Пора отрываться». И я шагнула. Дёрнула за ручку, улыбнулась швейцару в фиолетовом с золотом мундире. Отказалась отдать пальто. Привела в порядок распущенные волосы перед зеркалом. Красная губная, красные туфли на высоченном каблуке. Цок-цок-цок и вот он — зал для торжественных приёмов. Я вдохнула-выдохнула и вошла.

Празднество с помпезным словом «юбилей» уже шло. Вместо невесты и жениха в ресторанном «президиуме» сидели высокие гости и наш удав, естественно. Красивый, холодный, бездушный биробот с зелёными глазами. Он как раз встал, чтобы произнести речь.

— Дорогие коллеги, партнёры, сотрудники, наша компания…

А тут я иду через зал. В чёрном пальто, наглухо застёгнутом. А под ним, а под ним… Михаил полоснул по мне взглядом, как всегда недовольный. Да-да, железяка, я знаю, что опозданий ты не терпишь. Улыбка школьного хулигана включилась на моём лице сама. В зелёных глазах напротив что-то вспыхнуло. Ух ты, ярость!

— Виктория, вы опоздали! — рявкнул Михаил, внезапно прервав речь.

Я остановилась посреди зала, честно говоря удивлённая. Но вслух сказала:

— Да, я знаю.

Его тонкие ноздри раздулись, лицо покраснело, глаза сверкнули ещё ярче, и удав отчеканил:

— Господа, вы все знаете, что наша компания — образец дисциплины, строго и чётко выполняемых обязательств и уважения к клиентам. Это — залог нашего успеха. И ничто иное! Именно поэтому даже в такой день, и в такой момент вместо других слов я объявляю выговор! С занесением в личное дело! Вам, Виктория, за опоздание!