Бессердечно влюбленный

Нет, я не сошёл с ума. Для дела это тоже будет полезно. Как говорится в восточной мудрости, «когда дипломатия исчерпана, остаётся женщина». Или наоборот. От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

Я снова почувствовал рукой её тепло, скосил глаза на светлую прядь. Притихла, как озябшая птичка. Ещё вчера, как нахлобучил, так и присмирела. Удивительно даже…

Я не чувствовал за собой вины, что наврал про сокращения — на предприятии всё далеко не плохо. И про приглашение французов тоже. Подумаешь, днём раньше или пятью. Правильно приготовленная ложь — основа дипломатии. А я, цитируя Отто Фон Бисмарка, «был рождён, чтобы стать дипломатом», потому что мы оба появились на свет первого апреля.

— Вам сок, минеральную воду, чай, кофе? — подвезла тележку стюардесса.

Я раскрыл перед Викой столик. Она оторопело взглянула на меня и сказала:

— Спасибо… Кофе, пожалуйста.

Я взял воду. Во рту постоянно сохло. За толстым стеклом иллюминатора начало светать.

— Красиво… — себе под нос шепнула Вика, глядя на облака. — Словно взбитые сливки с клубничным сиропом.

Боже, мне бы и в голову такое не пришло! Интересно, как у неё в мозгах всё устроено? Как у Чарли на «Шоколадной фабрике»?

— А вы уже бывали в Париже? — спросила Вика.

— Несколько раз. Но предпочитаю Альпы.

— Почему? — Розовое солнце коснулось её щеки, и та стала какой-то волшебной. Это её особенность — свет снаружи, а кажется, будто изнутри. Аж дотронуться захотелось.

— Люблю горные лыжи.

— Здорово! — сказала Вика. — А я не умею кататься.

— Это легко.

Она вздохнула. Научу. Представилось, как кладу руку на её ручку, сжимающую лыжную палку, показываю, как держать равновесие. Придвигаюсь близко-близко. Так, что носом касаюсь светлой макушки. Хоть сейчас в неё бы нырнул. Так пахнет!

— Вы часто ездите в горы?

Я усмехнулся: наивная, а работать кто будет?

— Зимой вырываюсь. Не в Альпы, так в Розу Хутор.

— Там красиво, — решилась улыбнуться она, но тут же снова отвернулась к окну.

А в ней что-то изменилось. Столько вызова было в её глазах, что куда делось? Или это ненадолго?! Интересно…

— У нас уже сегодня состоится встреча с партнёрами? — спросила Вика, пытаясь выглядеть деловой.

— Нет, сегодня акклиматизация, — ответил я.

— Вы позволите мне немного побродить по Парижу? Очень очень хочется хотя бы Эйфелеву башню увидеть живьём…

— Ваш брат просил вас далеко не отпускать, — напомнил я. — Я дал слово.

— А вы уже видели Эйфелеву башню? — в её глазах блеснула надежда, что я такой лох, который не посетил самую посещаемую достопримечательность мира.

— Груда бесполезного и очень доходного железа. От Ростовской телебашни отличается только пафосом и чистой прибылью под тридцать миллионов долларов в год, — сказал я небрежно. — Но я вас отвезу посмотреть.

— Правда?! — её глаза вспыхнули радостью. — Спасибо!

Ага, я уже не бессердечный самодур? А ещё песни пела: «Ничего не хочу, ничего не надо…» Знаем мы женское «не хочу». На мысленном табло, как над баскетбольным полем, загорелся счёт: «1:0». В мою пользу, конечно.

Она помолчала и вдруг спросила:

— А вы всё измеряете в годовой прибыли? — в её голосе снова прорезался вызов.

Мда, ненадолго хватило.

— Нет. Но всё должно быть рациональным, — ответил я.

Она чуть мотнула головой в иллюминатор:

— Даже облака?

— Да, — со всей серьёзностью сказал я. — Особенно если это облако тэгов или облако для хранения данных.

Она моргнула и вдруг рассмеялась. Нежно так, негромко, но звонко. Толстопузый депутат вздрогнул и проснулся в кресле через проход. А у меня мурашки по спине пробежали. Чертовски приятно, когда над твоими шутками смеются!

Красивая… Любопытно, как она отреагирует на то, что мы будем жить не в гостинице, а в квартире отца в пентхаузе с балконом, выходящим на площадь Трокадеро, с видом на Эйфелеву башню. Оценит? Должна! Ведь всё, как на её картинках, даже лучше.

Глава 14

Париж! Как много в этом звуке… И в воздухе, и в улицах, и в голубом небе с разлетающимися кудрявыми облаками… Много всего, но больше всего — радости! Да-да, в моём сердце снова проснулась радость: я в Париже! Я так давно мечтала, читала, представляла, и вот он — передо мной! С одинаково подстриженными деревьями, с сочно-зелёной травкой на газонах, с церквями и аббатствами, с ровными стрелами-проспектами, застроенными красивыми старинными зданиями с закруглёнными крышами. Серые, с арочными окнами, они были аккуратно надеты на макушки домов, словно любимые беретки французов. С причудливыми фонтанами, дворцами, скульптурами, изображающими по большей части обнажённых женщин. Французы! Этим всё сказано!