Бессердечно влюбленный

Я улыбнулся: странно, когда тобой восторгаются и вроде не льстят. Надеюсь, она моей растерянности не заметит. И вдруг зазвонил телефон. Я забыл о его существовании. Глянул: отец. Поднял на автомате.

— Ты почему не отвечаешь на сообщения? — грозно спросил предок.

— Был занят более важными делами, — ответил я. — И сейчас ещё занят.

— Отложишь. Я жду тебя на улице Грёз.

— Где?! — опешил я.

— Совсем мозги растерял с этой девкой?! Я знаю, что ты в Париже. На кухне устроил чёрт знает что, и бабский шарф на полу валяется. Чтоб в течение часа был.

Он отбил звонок, а я с трудом не выругался во весь голос. Да что он себе позволяет?!

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Вика.

— Нет, — улыбнулся я, постарался понатуральнее, не знаю, как получилось. — Просто дела.

Она улыбнулась в ответ:

— Ты же в отпуске!

— В этом главный недостаток работы директором компании. Так что при всех плюсах и интересных проектах имеется и ложка дёгтя. Мне придётся ненадолго тебя покинуть и разрулить кое-какие вопросы. Я провожу тебя к Дарье, а потом вернусь, ладно?

— Конечно. А я могу тебе помочь?

— Нет, с этим делом нет, — поспешно ответил я и, чтобы хоть как-то сгладить лезущий наружу гнев на отца, признался: — А ещё, — только никому не говори, — список того, что я не люблю у тебя не полный: я терпеть не могу руководить…

* * *

— Ты где была, Викуся? — весело встретила меня с порога Даха.

— С Мишей, — улыбнулась я.

Улыбка стёрлась с лица подруги. Так и знала, что ей придётся долго привыкать к мысли, что я и её ненавистный тиран вместе. Со стороны это наверняка выглядит странно.

Она громко вздохнула и отвернулась.

— Даха, — тронула я её за плечо, — ну так случилось… Он сказал, что любит меня. А я его, понимаешь? Это такое счастье!

Даха снова вздохнула, ещё тяжелее. Обхватила себя руками, посмотрела на меня:

— Прости меня, Викуль. Я — жуткая эгоистка. Мне стыдно, правда! Я должна радоваться за тебя, но я только боюсь. Я ведь его полтора года знаю: злой, требовательный, упёртый, и кстати, абсолютный эгоист. Ему наплевать на других, понимаешь? И даже если Михаил растаял на немножко, это ведь ненадолго — просто свежесть ощущений… Я помню, когда нашему предприятию дали приз «Лучшая компания года», он два дня был добрый, даже улыбался. А потом очень дорого со всех взял за свою доброту: гонять стал подчинённых ещё жёстче.

— С мной он не такой, — улыбнулась я. — Просто у него жизнь тоже не сахар. Трудно жить, когда тебя все ненавидят.

— Но ведь есть за что! — вскрикнула Даха. — Он наорать может с пустого места! Унизить… Чувствует себя царём, а все вокруг рабы.

Меня аж передёрнуло, настолько я была не согласна с подругой. И странно было вдруг оказаться не на её стороне.

— Даха, понимаешь, ведь на нём ответственность за целый завод. А это трудно.

— Можно подумать, он — единственный директор, который руководит компанией! Но не все же такие… сволочи.

— Вспомни, почему ты стала на него работать, — тихо сказала я.

— Из-за зарплаты.

— А скажи, многие ли российские компании сегодня платят белую зарплату, вовремя и в таких размерах?

— Нет, — буркнула Даха. — Но при чём тут это?

— А при том, что на нём ответственность за всех вас. А дома пустота. Никого, понимаешь?

— Чего ему жаловаться! У него отец — олигарх, ему всё на блюдечке досталось, — выпалила Даха.

— Не думаю, что ты хотела бы такого отца. Твой вон тебе волосы красил, на велике с тобой в деревне катался, конфеты мешками передавал в город, мёд, овощи всякие. Да, большего дать не мог. И это, конечно, не завод подарить в двадцать пять. Но это же не всё! Мишу сплавили в спортивный интернат на семь лет. И ноль карманных денег. Мы с тобой на каникулах делали что хотели, с мальчишками встречались, дискотеки-клубы, гуляй не хочу, а он работал, понимаешь? Всегда, все каникулы!

Даха нахмурилась недоверчиво.

— Не может быть. Он что, Золушка, что ли?

— Нет, но вот мама у него погибла, когда ему десять лет было, — у меня снова сердце сжалось, когда я подумала об этом. Так захотелось подарить Мише много-много тепла, нежности и пирогов напечь, просто чтобы радовался. Он такой красивый, когда радуется!

— Жалко, — вздохнула Даха.

— Да. Он хороший! Просто когда тебя никто не любит, ты тоже забываешь, что любовь на свете вообще существует!

— Удивительно, как ты его защищаешь, — покачала головой Даха. — А ведь меньше месяца знаешь. Никогда себе не прощу, что втянула тебя в эту историю.

— Наоборот, я так тебе благодарна за это! Я его люблю, Даха!

— Но как ты смогла разглядеть что-то человеческое в нём?

— Я и не смогла. Никто не знает, почему сердце включается — ему не нужно условий.

— Реально любовь зла, — вздохнула Даха и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами: — Погоди, если ты будешь с Михаилом, мне придётся его в гости приглашать?! Ходить куда-то вместе?! Сидеть за одним столом?! Боже, я же подавлюсь…

Мне стало обидно.

— Можешь не приглашать, — сказала я. — Если тебе в тягость моё присутствие здесь, я прошу прощения.

— Прекрати, Солныш! — Даха обняла меня. — Не дуйся! Но лучше б ты влюбилась в кого-нибудь нормального.