Бессердечно влюбленный

Кажется, я покраснел, а ладони стали влажными и скользкими какими-то.

— Вот и про тебя, идиота, она напишет, — собрался добить меня отец. — Наверняка тоже талантливо. Кстати, можешь, сам проверить: американский дедок собирался на неё квартиру переписать в Нью-Йорке, но вовремя обнаружил, что Виктория спит с каким-то кришнаитом. Дедок обиделся, говорят. Уехал из России.

— А кришнаит? — вырвалось у меня.

— Кришнаит переселился в Нью-Йорк. Не удивлюсь, если и Виктория туда метит. Судя по её гугл-сёрфингу, летом просматривала квартиры на Манхэттене. Не дешёвые. Но, видимо, не хватило средств, а тут ты подвернулся: сынок олигарха при деньгах. И дебил.

Мне хотелось зажать уши. Жесть какая!

Я зло усмехнулся и громко три раза хлопнул в ладоши:

— Какую однако грандиозную работу ты проделал, браво! Не зря платишь своим ищейкам.

— А ты зря паясничаешь, — поджал губы отец. — Из-за ерунды я бы не стал подрываться и лететь в Париж. Ты — мой сын. И моя главная инвестиция.

Мне вспомнилась Викина песня со смыслом: «идите вы нахрен со своими лимузинами, отелями и прочей лабудой». Сейчас реально хотелось встать с ней рядом на сцену и подпеть. И маракасами побрынчать для эффекта.

А вообще, конечно, было отвратительно до желудочных колик. И про брата её вспомнилось. Неплохой, кстати, парень, мне понравился. Но сразу стало ещё паршивее: у кого-то в семье чайные церемонии для успокоения проводят, а у кого-то разбор полётов с отчётом по прибылям и убыткам. Вот и вопрос, кому больше повезло?

Я выпрямился и сказал:

— Не стоило лететь. Я сказал, что женюсь на ней, значит, женюсь. Решение принято. И тут не заседание совета директоров, а моя личная жизнь.

Отец недобро посмотрел на меня:

— Ты сам потом пожалеешь об этом, когда она оставит тебя без штанов.

— Сам решил, сам и пожалею. Или нет. Что скорее всего. Не ты ли меня учил ответственности за поступки и решения?

Отец встал и одёрнул пиджак.

— Упёртый, как баран.

— Я Овен, — ухмыльнулся я. — Мне по гороскопу положено.

— Баран и есть, — процедил отец. — Эмоции и бизнес несовместимы.

— Ну да, — я снова заговорил Викиными словами, — лучше быть железным биороботом. Тебе это сильно помогло в жизни? Только речь не о бизнесе, и не о деньгах. Или тебе это не понятно?

Отец покраснел и стал похожим на быка, вот-вот наклонит голову и помчится на меня — вспарывать рогами живот. Жутко. Знакомо. С таким же видом он пытался выпихнуть меня в Гарвард, когда я просто хотел в МАИ. Меня и штатовский спортинтернат запарил донельзя. Зато понял эмигрантов и их нытье про ностальгию. Сам чуть не взвыл. В споре с отцом за университет я победил, так что и сейчас я расправил плечи и засунул руки в карманы.

— Моя личная жизнь касается только меня.

— Ну, а деньги — нет, — ответил отец. — Я не шутил про инвестицию. Имей в виду, Михаил, в день, когда ты женишься на Виктории Ивановой, банк «Роспромфинанс-инвест» потребует единовременно и в срочном порядке вернуть займ и вложенные деньги. Надеюсь, ты помнишь, по кредитному договору, если компания не способна вернуть деньги по требованию банка, её активы будут изъяты через суд и переданы кредитору. То есть мне. Выбирай теперь, за что нести ответственность.

Ледяная капля пота скатилась у меня между лопатками, я стиснул челюсти.

— Ты не сделаешь этого!

— Сделаю. Завод твой только на бумажке. Но миром правят деньги, а ты об этом забыл. В твоём заводе мои деньги. И если тебя это не устраивает, можешь искать себе работу. Или роман напиши на пару с Викторией: «Как я просрал бизнес и все перспективы». В тэги добавь «кретин и юмор».

— Так и сделаю, — сказал я, почти физически ощущая, как меня вновь закрывает обычная броня. Вика её сняла легко и почти безболезненно — поцелуями. Но зря. Без неё не выжить. Не в моём мире — тут живьём кожу сдерут, даже родной отец.

Он встал и пошёл к дверям. У порога обернулся:

— Думай, Михаил, думай. Если ещё осталось чем.

* * *

— Шамони Мон-Блан — это шикарно, незабываемо! — причмокивал Маню. — И ехать всего шесть часов. Если мы загрузимся в авто через час, вечером уже будем там: пить белое вино и наслаждаться снегом. Вика, ты видела снег в Шамони?! А горы, о Мон Дьё, какие там горы!

— Поехали, Викуль, развеешься, — улыбнулась Даха, — ты ведь официально уже не работаешь, можно оторваться! Тебе будет с нами хорошо.

Они поцеловались, милые и смешные, как голубки. Точнее счастливый, всклокоченный индокур и воробышек.

— Спасибо, но я не могу сразу согласиться, — сказала я, — вот придёт Миша, тогда и решу.

— Да-да, Миаил, — кивнул Маню.

— О нет! — вытаращилась на нас Даха с натуральным ужасом. — Вы предлагаете мне провести медовый месяц с Михаилом?! За что?!

— А что, чувак как чувак, — примирительно приобнял её Маню. — Мне понравился.

— До того, как ты его пришиб? Или после? — не успокаивалась Даха. — Если б я ему заехала, мне б тоже, возможно, понравилось. Ой, извини, Викуль… Вырвалось… Хотя нет, это же ужас!!! Я не смогу…

И что ей скажешь?