Бессердечно влюбленный

Я кивнул и понял, что мне нравится её удивлять. У неё такая мимика богатая — хоть целый день смотри, как меняется взгляд, как с любопытством вздёргивается носик, краснеют ушки, движутся губы. Я уже не говорю про глаза. Театр одного актёра. Актрисы, точнее. Смешной, красивой, милой, игривой. Вот кому эмоции идут! И сейчас уголки её губ разъехались в стороны, обнажив ровные зубки — это Вика засмеялась.

— Что такое? — спросил я.

— Представила тебя в пиджаке и с фартучком. Как у Маню. В сердечках.

— А вот этого не надо, — погрозил я пальцем. — У снежных людей сердечки отнимать не гуманно. Ну что, расскажешь технологию?

— Конечно, — засияла она. — Хоть сейчас. Только доедим круассаны.

— Договорились.

— А что ты вообще любишь? — спросила Вика. — Знаешь, перед тем, как я устроилась к тебе на работу, Даха выдала мне длинный список всего, что ты не любишь…

— Заговорщицы… — покачал я головой, но любопытство взяло своё. — Правда длинный?

— О да, просто «Рукопись, найденная в Сарагосе»!

— Вот эту книжку я точно не люблю. Нуднятина.

Вика шутливо записала пальчиком на салфетке:

— Ага, список пополнился. А вот противоположный ограничивается молочным шоколадом и чаем «выпади глаза». Хотелось бы списочек разнообразить.

Я хмыкнул и стал рассматривать потолок, размышляя. О чём мы болтаем? Как дети, честное слово! Но приятно…

— Итак, я люблю футбол.

— Питерский.

— Конечно! Зенит — чемпион. И вообще я очень люблю Санкт-Петербург. И пироги. Всякие. И сладкие, и с мясом, и с капустой, но чтобы домашние. Люблю горные лыжи. Трассы самому прокладывать. Знаешь, чтобы потом гадали, кто там первым проехал.

— Ого! Потрясающе!

А у неё дар красиво удивляться! Прям сам себе героем кажешься. Уже задним числом заметил, как плечи развернул и грудь выпятил. Офигеть, «Бэтмен»… Но она смотрела без иронии, действительно сияла восторгом. И я продолжил:

— Люблю снег. Даже если в лицо. С ветром. Но такой, чтобы жизнью пах. На преодолении! Холод люблю. Наверное, пока всё.

— Как интересно… А я растение теплолюбивое, но зато люблю пироги делать. У меня прабабушка на всю семью пекла всегда. Во дворе нашего старого дома стояла большая летняя печь, и прабабушка выкладывала пироги на чистые полотенца, румяные такие, красивые. С вареньем, с творогом, с рыбой, с капустой — королевский, курник, с яблоками. Потом тётя пекла тоже. Мама как-то меньше.

У меня аж слюнки потекли, пирогов захотелось! Но только её, а не этих с витрины — круассанов-штруделей. Если будут такими же вкусными, как та чесночная булочка под котлетку, прям сейчас предложение сделаю. Я улыбнулся, представив, как Вика бы опешила, если бы я встал тут на колено, как в дурацких фильмах. Глянул на её пальчик. Чёрт, а там же как-то размеры определяют! Но это ведь не диаметр стальной трубы…

— А мечта у тебя есть? — спросила Вика. — Ведь если тебе просто дали завод, это, наверное, не то, чем ты бы хотел заниматься?

Я пожал плечами.

— Почему нет? На самом деле, мне нравится то, что мы производим не туфту. Я же в МАИ учился, на «Системах управления и энергоэнергетике». Причём «Системы моделирования и автоматизированное проектирование» было моим любимым курсом. Даже сам не знаю, как удалось от навязываемой отцом экономики отбиться. Наверное, потому что в МАИ ещё учили управлению высокотехнологичными предприятиями. А я хочу, чтобы наши насосы были именно высокотехнологичными, такими чтобы хоть в космос! Ещё б конкурентов убрать: немцев и китайцев, вообще было бы здорово! Хотя с другой стороны, конкуренция будоражит кровь. Без войны жить скучно. Ты ведь знаешь, что наши насосы уже сегодня используются везде: в жилых домах, в торговых центрах, в водоснабжении, отоплении, но мне мало… — ответил я.

Она внимательно кивнула, и меня понесло вдруг: я начал рассказывать о проектах, конструкциях, своими словами, не сушёными, как положено на презентациях. Потом выложил о наших реально революционных задумках, которые мы с парнями из конструкторского отдела прорабатываем. Даже не ожидал, что я так могу — ещё и с планограммой из чашек, салфеток и пирожных. А Вика сидела и слушала, и даже вопросы по сути задавала! Не как женщины бывает — лишь бы отмазаться, и не подобострастно, как подчинённые, и уж тем более не как отец — только о выгоде и прибыли. Как же чертовски приятно говорить, когда тебя слышат и слушают!

— Какие однако замечательные насосы мы производим! — восхищённо ахнула Вика. — Ты знаешь, ты так вкусно рассказал об этом, что сразу все те скучные цифры и таблицы, и железки на панно вдруг приобрели в моей голове объём и смысл. Словно картинка на плоскости ожила и превратилась в голограмму! Это невероятно!

Ого! Она сказала «мы»?! Моё сердце замерло, словно она сказала не про насосы, а про нас с ней.

— Миша, — Вика коснулась моей руки, — если ты так, как сейчас мне, расскажешь о насосах французам, они будут просто счастливы вложить все имеющиеся деньги в твоё предприятие! Я бы вложила, правда!