Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

– Поторапливайся, потому что я сама устрою тебе ад в своем стиле, когда закончишь.

– Пока я был в Академии, твой отец отправлял директора избивать меня, если можно так сказать. Время от времени меня избивали просто за мое существование. Сам директор не прикладывал руки, но он просил других студентов делать это. Конрад также позаботился, чтобы моя мать прекратила со мной любое общение. Я видел ее только в тот день, когда она выгнала меня. Ни в летние или весенние каникулы, ни на праздники. Я всегда оставался в общаге. Там я и встретил Риггса и Арсена. Так я создал свою собственную семью.

– Руслана… умерла? – Арья заметно сглотнула. Она пыталась совладать с противоречивыми эмоциями. Ее желание убить меня за то, что я сделал с ней, и ее желание побить отца за то, что он сделал со мной.

– На этот счет у меня тоже своя теория, – я кивнул.

– Да?

– Когда я был выпускником Академии, то устроился на работу конюхом и так познакомился с Элис, ну или, как тебе нравится ее называть, моей пумой. Я вдруг оказался в близости к деньгам и жил в достатке, пусть даже с помощью покровителя. Однажды во время летних каникул, когда я был в Нью-Йорке, я столкнулся с Русланой. Я ездил на «Бентли» Арсена и с ног до головы был разодет в его дорогую дурацкую одежду. Руслана кинулась на меня, целуя. Она устроила целое шоу. Но я отлепил ее от себя и сказал, что попробую включить ее в свои планы на Нью-Йорк, правда, этого так и не произошло. После этого она начала мне написывать, но я никогда не отвечал. Возможно, она приняла мое молчание за тест на ее решимость. Чем больше проходило времени, тем больше она считала нужным рассказать мне обо всем, что с ней случилось. У меня до сих пор остались ее письма, они в том манильском конверте, не знаю, читала ли ты их. Она писала, что у нее была долгая интрижка с Конрадом. Что он обещал бросить Беатрис ради нее. Рассказала, что когда она засомневалась в его словах и намерениях, то сказала Конраду, что сама все расскажет Беатрис. Тогда он был жесток с ней и побил. Видимо, это был не первый раз, когда он ударил ее.

– Так ты знал, что все о нем правда. – Арья положила руку себе на грудь. – Знал, что Аманда и другие жертвы говорили правду, – проговорила она, и я кивнул.

– Руслана и Конрад продолжали так несколько месяцев. Наконец он уволил ее и выписал ей чек за молчание. Жалкий чек на десять тысяч долларов, чтобы она молчала в тряпочку. Где-то за неделю она все потратила и написала мне, что снова попросит у него денег, но больше. Это было ее последнее письмо, которое я получил, после чего мне позвонила полиция и сообщила о ее смерти.

– Как она умерла? – спросила Арья.

– Официальное медицинское заключение говорит, что причина в сломанной шее. На самом деле ее сбросили с обрыва Палисадов. Полицейский, передавший мне новости о ее гибели, сказал, что они не подозревают намеренное убийство. Что это был типичный случай суицида. Моя мама была не особо счастливым человеком, и да, она потеряла в тот месяц работу, но это был абсолютный бред. Руслана ненавидела высоту. Она летала лишь раз в жизни, и даже если и была склонна к суициду, что неправда, она бы предпочла другой вариант смерти. Утопиться, порезаться, пустить пулю в висок. Что угодно из этого.

– Ты думаешь, мой отец стоит за этим? – Глаза Арьи вспыхнули.

– Короткий ответ? Да. Длинный? В какой-то степени, но я не уверен, кто именно виновен в случившемся.

– Тогда он должен быть осужден и за это.

Она была права. Но в случае с Конрадом я знал, что потеря всего, что его окружало – денег, статуса, ребенка, – была достаточным наказанием. Для такого человека, как он, жить без гроша в кармане было худшим наказанием, чем сидеть в тюрьме с такими же преступниками, как он сам.

– Я не могу доказать это, никак не раскрыв себя, – ответил я.

– Учитывая все, что происходит, мне жаль, что ты потерял ее.

– А мне нет. Она была ужасной матерью.

– И ты хочешь сказать, что после всего, что сотворил Конрад, этот ход с Амандой Гиспен не был частью плана? – Она скрестила руки на груди.

– Именно. – Я отступил в сторону, пропуская женщину с коляской, и мысленно сразу же представил Арью с ребенком. Вот черт. Бункер был открыт, и теперь даже сэндвич напоминал мне о ней. – Я верю, что Конрад каким-то образом причастен к смерти моей матери, ну или нанял кого-нибудь. Однако я никогда не считал это своей проблемой. В тот день, когда она выгнала меня из дома, я выгнал ее из своей жизни. Я пошел дальше, нашел друзей, новую семью, женщину, которая дала мне то, чего не смогла дать моя мать. И я не говорю о деньгах. Я говорю о смелости, уверенности и психологическом подъеме. Кто-то, кто сказал мне, что то, чего я хотел от жизни, было в зоне досягаемости, – проговорил я. Вернувшись на прежнее место на тротуаре, я постарался встать ближе к Арье, хотя бы немного. И продолжил: