Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

– Встретимся в офисе, – одновременно с Клэр сказал я, когда дотронулся до ее руки.

– Да. Да. Конечно. – Она замерла, тяжело сглотнула и кивнула.

Не сводя глаз с кофейни, я пересек дорогу и зашел внутрь. Арья уже сидела за высоким столом у окна, мешая кофе у себя в кружке. Я сел на стул рядом с ней, прекрасно понимая, что играл с огнем рядом с мощной взрывчаткой.

– Как мы чувствуем себя сегодня? – Как только я это произнес, то сразу понял, как глупо было спрашивать подобное. Как, черт возьми, она может себя чувствовать? Я только что семь часов подряд метафорически забивал гвозди в гроб ее отца, перед тем как выкинуть его в океан.

Она подняла взгляд от чашки, выглядя немного потерянной. Дождь бил по стеклу напротив нас.

– Разве адвокаты не должны уметь видеть социальные намеки? Попробуй угадать, – ответила она, тяжело вздыхая и потерев глаза.

– Я скорее из прямолинейных парней, – ответил я, поставив между нами портфель.

– Так ли это? Что ж, тогда вот тебе правда. Я не хочу с тобой разговаривать, Кристиан. Никогда. – Она подняла чашку, отпив из нее.

– Почему ты пришла сегодня? – спросил я, игнорируя ее слова.

У меня не было привычки преследовать женщин или уделять им время, только если они сами не боролись за это. Но я знал, что защитный механизм Арьи был направлен на отталкивание людей, в этом мы были похожи, и я не был уверен, что ей хотелось быть одной сейчас.

– Он даже не поговорил с тобой.

– Там была фотография его пениса на экране, как в кинотеатре, посреди зала. Немного сложно смотреть в глаза собственному ребенку после этого.

– Именно. Ты не можешь всерьез верить, что он невиновен.

– Я и не уверена в том, что он невиновен. – Она поставила чашку обратно на стол, рассеянно покрутив ее между пальцами. – Я на этапе обоснованных сомнений, но ты прав. Он игнорирует меня, даже не отвечает на мои звонки.

– Это вид признания вины. – Я забрал чашку из ее пальцев, пробуя напиток. Она пила кофе без сахара и молока, так же как я. – Из-за чего мы возвращаемся к моему изначальному вопросу. Почему ты здесь?

– Сложно отпустить одну-единственную семью, даже если она ужасна. Это хуже, чем если бы он умер. Потому что если бы он умер, то я могла бы любить его дальше.

Будучи сыном двух придурковатых родителей, я мог понять ее.

– Что насчет твоей матери? – спросил я.

– Она не очень-то похожа на мать для меня, если честно. Поэтому я думаю, что не заметила тревожные звоночки в отце. Ты сказал, что у вас с родителями не близкие отношения, да?

– Не особо. – Я сдержанно улыбнулся.

– Единственный ребенок? – На этот ее вопрос я кивнул.

– Ты когда-нибудь хотел, чтобы у тебя был брат или сестра? – Она подперла подбородок кулаком.

– Нет. Чем меньше людей в моей жизни, тем лучше. А ты?

– У меня был брат. – Она задумчиво смотрела на дождь, который становился сильнее. – Но он умер очень давно.

– Мне жаль.

– Иногда я думаю, что всегда буду всего лишь половиной, никогда не буду полноценным человеком.

– Не говори так.

Я никогда не встречал более полноценного человека, чем ты, со всеми твоими недостатками и всем прочим.

– Стой. Разве ты можешь со мной разговаривать? – Арья вдруг нахмурилась, склонив голову набок, изучая меня.

– Ты больше не причастна к делу, так как не оказываешь профессиональные услуги своему отцу, твоего имени нет в списке свидетелей.

– Меня там нет? – Она выгнула бровь.

Я отрицательно покачал головой.

– Он убрал все упоминания о твоей компании со своего сайта через пару дней после того, как я был у тебя в офисе. Думал, ты его попросила.

– Хорошего вечера, мистер Миллер. – Глаза Арьи, обрамленные густыми яркими ресницами, вспыхнули. Очевидно, мои догадки были неверными. Она вскочила с места, опрокинув кофе, темно-коричневая жидкость растеклась по столу и капала на пол. Она подняла чашку трясущимися руками.

После хлопнула дверью кафе и выбежала на улицу. Я схватил свой портфель, направляясь за ней и понимая, как бездумно действовал сейчас. Я буквально молился не попасть в беду. Судья Лопез отстранил бы меня от дела, если бы узнал, что я сделал.

История повторяется.

– Арья, остановись. – Я лавировал в манхэттенской вечерней толпе. Дождь теперь лился на нас обоих, из-за чего ее непослушные волосы опали. Она ускорила шаг. Она убегала. От меня. А я преследовал ее.

Я ускорился.

– Арья! – крикнул я. Я даже не знал, что хотел сказать ей, только знал, что хотел оставить последнее слово за собой. Капли дождя стекали по моему лицу. Она остановилась в нерешительности перед красным светофором. Загнанная в ловушку, Арья повернулась ко мне, ее поза говорила о том, что она готова защищаться, будто в любой момент могла напасть. Ее зеленые глаза ярко пылали.

– Что? Что ты хочешь от меня, Кристиан?

Всего и одновременно ничего.

Твои слезы, твои извинения, твое сожаление и твое тело.